Увязает она, как карета в снегах, – в своих химерах:
Бытие в доме, где часы мерцающего металла с боем
Оглашают матовым звоном просторные интерьеры,
И быть ей там непременно – и только! – с тобою.
Да, не обросла ни счетами, ни цацками, ни мехами,
Не выпорхнула птенцом из гнезда (увы ли?) привычной страты...
А вот – пеленает раны твои ночными стихами,
Чтобы стал хоть на миг ты опять молодым и крылатым...
Для неё не старик ты, седой и сухой, аки леший.
И не тощий плешивый, с казною несметной, Кащейка...
Для неё ты воин – сияющий доблестный Гильгамеш и
Герой пятитысячелетнего ремейка...
Пусть хранят и лелеют тебя Небесные Высшие Силы.
И пусть ангел неспящий и чуткий всегда будет около.
И пусть живёт ещё та, что пять пар бы железных сапог износила –
Лишь Фини́стом назвать бы тебя – своим Ясным соколом!..