Скоро будет юбилей
Девяностолетний.
Он уже не жив, Андрей,
Из больших - последний.
Но слова его живут
В городах и весях,
И стихи его поют
В тонких грустных песнях.
Слов спотык, и ритма нет,
Нет и рифмы строгой.
Но талантлив был поэт,
Видно, что от Бога!
Свет его печальных глаз
До сих пор мерцает.
Убеждает в чём-то нас,
В чём-то порицает.
Взгляд его направлен вдаль,
И в себя направлен.
В нём надежда и печаль –
Был Хрущёвым травлен.
Что нашёл, куда глядел?
Он в душе тревожной,
Но сказать, чего хотел –
Лучше невозможно.
Если б больше ничего
У него не вышло,
Не забыли б мы его
Безнадежных вишен.
Нелогичен он порой,
Слог – на двойку в школе,
Но несут слова настрой
Грусти, смысла, боли.
Взять с художника пример –
Про холсты и краски
Скажем прямо – не шедевр,
Но в стихе, как в сказке,
Роз пурпурных миллион
Преподнёс актрисе,
Продал всё при этом он,
Что имел в Тбилиси.
И отдельно – кров и дом!
Что, был дом без крова?
Я хозяина с трудом
Представлял такого.
Был его большой размах –
Как прыжок с обрыва,
Но зато в своих мечтах
Он любил красиво.
Вот, казалось, примитив –
Декадентство гложет,
Но мечтательный мотив
Всех людей тревожит.
Что сказать – большой поэт,
Из шестидесятых.
Жаль, таких уж больше нет,
Да и негде взять их…