Письмо/Lettera
Деда Гриша, я живу на нейтральной полосе в форме сапога со шпорой.
Незабудки здесь называют глазами Мадонны. Бывшие партизаны доживают до ста лет come niente fosse*, потому что после войны они дышали благодатным воздухом Адриатики и пили лёгкое розовое Ламбруско. Нет, конечно, кто-то умер гораздо раньше: перевернулся на новенькой Веспе или сорвался в пропасть, возвращаясь с деревенской свадьбы в Апеннинах. Смерть к молодым приходит в образе загорелой синьорины в плиссированной юбке. У неё тонкие лодыжки и смешливые глаза цвета спелого крыжовника. Встретишь такую, и сразу не поймёшь, умер ты или влюбился.
Были и те, кто после войны оказался на фабрике. Слышал ли ты об "Ильве"? Этот колосс загубил тысячи переживших войну весельчаков, превратив их лёгкие в мешочки с асбестом. К ним смерть приходила в образе сицилийской старухи .
Стоит молча перед больничной койкой , вытирает тоненькие губы платочком с мережкой, разворачивает, а там - раздавленные зёрнышки граната.
Деда Гриша, ты сейчас в отличной компании, я уверена. (Говорят, что св. Петр довольно равнодушен к запоздалому хныканью и заламыванию рук). Обнимаю. Передавай привет партизанам.
P.S. я сохранила твои ордена.
*Как ни в чём не бывало
08/05/2023