Здесь я разместил те стихи в жанре "ужасов," которые подверглись значительным изменениям с момента их опубликования. Поэтому решил сделать небольшой сборничек. Разумеется, это не все имеющиеся стихи у меня в данном жанре.
Здесь водятся Тигры
Смрад застарелой клоаки
Густо смердит из под прутьев,
Словно в смертельную схватку
Тигры сцепились от скуки.
Кислая горечь дыханья
С листьев стекает на землю,
Где, плотно слившись с ветвями,
Прячется Ужас вселенной.
Жирные пальцы - червями,
Взгляд - отблеск лунных монеток.
Крепко вцепившись когтями
В дерево, стал незаметным.
Ноздри бездонною ямой
Втянут волненье любое,
Если с разбегу роняли
В пропасть вас вниз головою.
Не было крови и визга,
Крик не стоял сумасшедший,
Рухнул к ногам материнским
Плод с пуповиной кишечной.
Бродят подлунные звери,
Плоти сжирая объедки;
Кто-то оставил умело
Дверь приоткрытою в клетке...
Библиотечка Ужасов
Никого вокруг на свете -
Только ряд пустынных полок...
Помнишь Гензеля и Грету? -
Был их путь обратный долог.
Не шуметь в библиотеке,
Глупым играм здесь не место!
Закрывайте веки дети,
И не думайте о бегстве.
Синим, резким светом морга
Лампа тусклая мерцает,
Словно рядом воют волки
И добычу рвут резцами.
С серебристыми зрачками,
Заслонив лицо от света,
Книги острыми ногтями
Подает библиотекарь.
Кажется - что зал стал выше,
И раздвинувший пространство,
Переход под древней крышей
Словно плод галлюцинаций.
Тень оскаленного волка
С Красной Шапочкой на фреске.
С иллюстрации на полке
Сходит книжный полицейский.
Он приходит поздно ночью,
Если в доме нету взрослых,
В час позвонит неурочный
Прямо в дверь твою без спроса,
И закрыв глазок ладонью,
Не отбросив тень за дверью,
Предлагает книжку вспомнить
Что когда-то ты похерил.
Гаснет лампочка в квартире,
Тьма заштопала прорехи;
Из-под двери пахнет гнилью
Застоявшегося склепа.
Учиться никогда не поздно
Школы угрюмей я в жизни ещё не встречал:
Не заливался ни разу звонок соловьем на уроки...
Серое здание выцвело как мавзолей Ильича,
Чёрными веками штор замурованы окна.
Там за решеткой недетская слышалась речь,
Смех никогда не случалось мне там подстеречь.
Окна обвил непомерно разросшийся плющ,
В ржавый замок у ворот не вставляется ключ.
Как-то попробовал зыркнуть в замочную щель:
Липкой тянучкою шепот полз в створки ушей....
И молоточек стучал в голове все быстрей:
Стук,
Стук,
Стук,
Стук приближающихся костылей....
Долго стоял я вчера, и не верил глазам:
Медленно пятый этаж
исчезал по частям,
Словно растаял, ушел, растворился, исчез...
Следом за пятым четвёртый "отправился в лес."
Вздыбив просевшую землю, врастая в неё,
Крыша пробила асфальт. Кто-то снизу поёт -
Глухо, нечетко, гнусавящий как пономарь.
И тишина. А вокруг всё спокойно как встарь.
...Ветер пером жар-птицы касался щёк,
Я шёл домой, свободный от всех забот,
Я просто понял, как не понять ещё? -
Что они все остались на второй год.
Грибница
В доме по улице Прохора Власова,
Что был построен на месте отхожем,
Стены трещат изнутри пенопластом там,
Нос зажимают от вони прохожие.
Ветер трясется как вздернутый висельник,
По алтарям зажигая огни,
Плесень зловонно стекает по выцветшим
Рваным обоям с другой стороны,
Где скорпионом ползет многоногим
Тень на стене по распятью Христа,
Скрыв запретную страсть отвратительных оргий
Под страдальческой трещиной гнойного рта.
Расширяется трещина вздувшимся флюсом,
Пузырём прорываясь на грязных обоях...
И пульсируют губы, обвисшие люстрой,
Так, что может спокойно спикировать Боинг.
Клейкой липкою массой покрыт каждый угол,
Где червями личинки людей в яйцекладке
Прорастают грибницею скользкой друг в друга,
Чтобы слиться в экстазе с разбухшею Маткой...
Ты приходи в дом по улице Власова -
Жертвенным глазом к порталу прильнуть,
Роды принять, слиться с клейкою массою,
Или рожденьем загладить былую вину.
Город мертвых
Тучи как рыбы с проколотым ртом
Воздух глотают кровавыми жабрами.
Словно верблюды с неровным горбом,
Дюны вздымаются волнами дряблыми...
Там вдалеке различаются линии,
И силуэты застывших людей
Прячут лицо за пустыми витринами,
Ежась в холодных лучах фонарей.
Город, как склеп до утра потревоженный,
Прячет домов деревянные ящики.
Здесь не бывает случайных прохожих -
Лишь проходящие.
Гниют останки былых флотилий
Которым больше не стать товаром.
Все кто когда-то здесь проходили -
След на песке оставляют кровавый.
Время застыло как длинные ножницы
У акушерки со слизнем во рту.
Сверху луна молчаливою сводницей
Осуществить хочет чью-то мечту.
Ветер, хлеставший всю ночь по лицу,
Утром стихает. Невнятное пение,
И за барханами возглас: "Танцуй!" -
Ты приближаешься к часу рождения.
Папа
Он никогда об этом не вспоминал,
И не рассказывал после работы в баре.
Даже когда нажирался в хлам в четырёх стенах,
Думал что все это было простым кошмаром.
Он не рассказывал никому как распускались
Из липких бутонов плоти
Руки-занозы,
Как по ночам незаметно смещались кости...
Думал всегда - ребёнок, гормоны бродят,
Пройдёт,
Переходный возраст.
Даже когда машинки и пистолеты
Летели в мусор,
Сломанные подарки грудой росли в помойке,
Он в глубине души постоянно трусил:
Что если все-таки этот ребенок мой был?..
Ночью кошмары: созданья с тремя крылами,
Рот на ладони, на ниточке глаза слоновье ухо...
В мокром холодном поту просыпаясь, отчаянно моргал он,
И вплоть до родов боялся коснуться брюха.
Он уверял себя что они чуточку с ним похожи...
Но по ночам, забиваясь в угол, кричал от страха:
Просто ребёнок вдруг начал менять свою кожу,
И за окном улыбнувшись кому-то,
пробулькал:
"Папа!"
Запах страха
Кровавые надписи тщательно стерли с утра -
Никто не узнает о том, что случилось во тьме.
Потеряна связь с машинистом, и все номера
Закрашены так, чтоб никто различить не сумел.
Этой станции старой не обозначают на карте,
И никто вам не скажет, кто сплел под землею свой кокон.
И не стоит пытаться вернуться оттуда обратно,
Если вы не поклонник творений Альфреда Хичкока.
Мы с рожденья привыкли расти над инстинктами ввысь,
Привыкали жестоко, бывало порой из-под палки,
Но откуда ты знаешь - что те, кто под нами сплелись,
Не оставили средств на поставку ответных подарков.
Сетью розовых вен и невидимых глазу дорог
Биомасса растёт, собираясь прорваться наружу...
И тогда этот город забудет всевидящий Бог,
Но пока ты ему для поставки питания нужен.
Запах страха для Них словно лакмусовая бумажка,
И отлажен веками работ спусковой механизм.
Если был ты не в меру болтлив, не бывает промашки,
И напрасно кричать - что тебе так не хочется вниз...