Девчонке покориться им пришлось,
По сути, этот дом ей стал тюрьмою.
Не сосчитать сколь много горьких слёз
Пролито, сдержано холодною водою…
За то, что Оля хорошо себя в плену вела,
Брат позволял писать Андрею письма,
Передавал исправно их, и даже иногда
Ответы приносил, но лишь из прагматизма,
Чтоб пленницу простимулировать ещё;
Чтоб гарантировано точно не сбежала;
Чтоб деду с бабкой не шептала ничего;
Чтоб, наконец, покорной, тихой стала.
Не разрешал писать про мать, родню,
Про ситуацию в Донецке и Луганске,
Ей оставалось только про любовь свою
Класть на бумагу мысли, словно краски:
За здравие твоё и жизнь я истово молюсь
Молюсь всю ночь, весь день и повторяю
Молитву о любви, что знаю наизусть,
Молюсь и только слёзы горькие роняю…
Она даёт надежду, что всё будет хорошо,
Что всё пройдёт виденьем страшным.
Мне без тебя безмерно пусто и темно,
И кажется мне всё вокруг неважным,
Бесцветным, чёрно-белым и больным,
Но невзирая ни на что живу в надежде,
Что ты ко мне вернёшься целым и живым,
Что ты пробьёшься, как подснежник
Весною возрождается через снега,
Назло метелям и суровым вьюгам.
Андрей, я обязательно дождусь тебя!
Мы будем вместе, всем назло разлукам!
Родной, мне плохо, очень плохо без тебя,
Дождливо, тяжко, грустно, неуютно.
В душе светлеет пожелтевшая листва,
Но всё темно и беспросветно пусто.
Пытаюсь отвлекаться на какие-то дела,
Но мысли о тебе меня не отпускают.
Тоска тяжёлым бременем пришла,
Обида с горечью плаксиво подпевают…
Я очень жду, когда увидимся мы вновь,
Когда вновь солнце встречей засияет,
Когда почувствую опять твою любовь,
Когда стена разлук, как облако растает…
Он ей по разрешению тюремщиков писал
Наполненные грустью и тоской записки,
Про то, как бесконечно он по ней скучал,
Как несмотря на расстоянье они близки:
Хочу к тебе приехать хоть на час,
Увидеть просто свет в твоём окошке,
Твой силуэт из тени в профиль и в анфас,
Как ты печально гладишь спину кошке
И, вглядываясь в сумрачную даль,
Ты чувствуешь, я здесь, я где-то рядом.
Но ты меня не видишь. Вновь печаль
Нас разделяет белым палисадом
Вишневых распустившихся цветов,
Дурманящих весенним ароматом.
Как много не сказал тебе я важных слов,
Как мало был тогда с тобою рядом…
Что наболело, я не выражу в стихах,
Скажу лишь: Я люблю тебя, опять скучаю!
Целую, жду в счастливых наших снах,
И крепко, очень крепко обнимаю…
Так мИнул год. Петрович про ребят узнал,
Товарищи по клубу всё пересказали.
По старым связям быстро прокачал,
Его в кругах высоких самых принимали.
Авторитетный человек и бывший чемпион,
Он многим помогал, когда Союз валился.
В долгу пред ним ходило множество персон,
Которым тренер крёстным приходился…