Я лежала в больнице и слушала Cure,
От таблеток набок съезжала челюсть.
Я тайком выбиралась на перекур,
Санитары искали: куда делась?
Я ответила вопросов примерно на тысячу
В кабинете у лечащего мозгоправа.
В голове моей намертво было высечено:
Я такая. Имею право.
Меня пичкали, пичкали какой-то отравой,
Так, что я не смогла держать ложку,
Проливала в столовой суп, оставалась голодной.
Они выворачивали мой рассудок,
Заставляя воображение стать бесплодным.
Врач взяла кассету, прочла обложку,
И послушав мой плеер, сказала: Право,
Я не знаю кого здесь лечить: вас, или
Нас, тех, кто вас сюда уложили?
Отовсюду на всех напирал девяностый,
Люди пили вонючий ликёр амаретто.
Ну, а я спасалась предельно просто:
На мне были Sennheiser HD надеты.
Уж дешевле и быть не могло, наверно,
Но наушники спасали мои нервы.
I'm sitting in the kitchen sink and the tap drips
Drip drip drip drip drip drip drip drip,
Монотонный стук капель, одно и то же,
Только отупение и поможет.
И мы безупречны, когда падаем замертво,
всё твердит и твердит
В ухо мне, так близко, а сам за морем,
Нечёсанный Роберт Смит.
А врач призадумалась, грустно так поглядывает:
Нельзя ли мне до завтра кассету взять.
Складывает что-то в уме, угадывает:
Выписать меня или повязать.
Взяла. Всю ночь, видно, слушала.
На обходе зарёванная, но как ей в голову влезть?
Я, говорит, не спала, не кушала
И пришла к выводу: это у вас не болезнь.
Я б рванула в ваш мир, да не отпустят ведь,
У меня семья, отделение - всё на мне.
От всего тошнит, будто я в контузии,
И кажется, повесилась бы на струне.
И достали меня мои "пограничники",
Перебежчики, лазутчики из других миров.
Даже напиться как следует не могу на девичнике.
Трезвомыслие - проклятие докторов.
И тогда я ей, тихо, чтоб других не травмировать: Леночка,
Антидот для любой отравы - семь нот.
Ставь кассету, когда мир обижает тебя, девочка.
И проматывай ленту жизни наоборот.