В буреломах ночь зарезана,
В судорогах скорчились поля,
Рыжий конь с тропы туманной свесившись
Жадно пьет отраву сентября.
На курках не сжаты пальцы -
Кровь с вином - моя броня,
Хорошо хмельным скитаться
Вдаль подковами звеня.
Через брод душа, да в песню,
Только с неба - синий свист,
На коленках щербатый месяц
Крошевом звёзд гнусит.
Эи, поэт! Не хватил ли лишку?
В винной чаре слов не носить,
Языком твоим к рифмам прилипшим
Хорошо бы траву косить.
Что-то тёмен ты стал на очи,
И в руках уже пыл не тот,
Мертвым светом напьются ночи,
Под осенние хрипы дорог.
И тебя напою до срока,
Затоплю твою грудь иным.
Так и лезет корявым оком
Продираясь сквозь листьев дым.
Но со мною ему не разделаться,
И я рву тетиву небес.
Зыбким светом лимонная задница
Осветила заиндевелый лес.
Что не нравится? Вспоротым брюхом,
Ночь теряет остатки сна.
Над равниной в сиреневом пухе
Машет алым крылом заря.
Утро раннее. Свет твой чистый,
Он все также снежен и нов.
Рыжий месяц сутулясь и чистясь
Надевает облако штанов.
Вот и пусть. Конь бредёт с усмешкой,
В пьяном гуле горит голова.
Жёлтой вьюгой лесов поредевших
Дарит осень покой холмам.
Ну а мне тот покой не нужен,
Все скакать бы в полную плеть.
Ведь того, кто дорогой ссужен
Где-то ищут оковы и клеть.
Всем намерил старик вездесущий -
По заслугам - по горсточке лет,
Оттого и спешу я, живущий,
Написать свой последний сонет.
Жёлтых листьев последнее мужество,
Золотое отечество, дым.
Голова моя кружится, кружится,
И так хочется стать молодым...