Над стрельбищем застыла тишина,
Звеня стеклом давнишнего расплава,
И трескотня рябинников слышна
Меж тех осин, что зеленеют справа.
Мишени все разорваны в клочки...
Однажды смолк над полем грохот адов,
И, как грибы, собрали колпачки
Когда-то в насыпь вогнанных снарядов.
Все поросло не только что быльем,
А молодым, взъерошенным подлеском,
Что в буйном росте ширится своем
И рвется ввысь в своем восторге детском.
Пускай макушки где-то у земли
И каждый ствол по-юношески тонок,
А все же корни цепко заплели
Следы подобных оспинам воронок.
И как бы ни был чужд такой финал
Гремящим ныне на подмостках пьесам,
Мне ближе тот, кто дорого бы дал,
Чтоб стал подлесок настоящим лесом.
Но понимаю: участь решена,
Не изменить конечного итога!
На стрельбище сегодня тишина,
Но ей осталось, кажется, немного.