Наследник. рассказ

Глава 1

История эта началось с того момента, когда Ивана Сергеича Капустина пригласил к себе в гости его старинный друг Николай Петрович Крапивин. В былые времена Иван и Николай жили в соседних сёлах, среднюю школу  в N-ске заканчивали вместе. В интернате спали на соседних кроватях, а в классах и кабинетах всегда сидели за одним столом.

Коротко говоря, были они в отношениях друг с другом, как родные братья. Только по окончании школы пути их разошлись. После службы в армии Иван вернулся в родное село, а Николай поступил учиться в сельскохозяйственный институт и стал в конце концов директором совхоза в соседнем районе.

Никаких близких отношений друзья не поддерживали, что обоих огорчало, но ничего кардинально не меняло: каждый со свойственным ему упорством, пока был молод, устраивал свою жизнь, что явно не способствовало из-за без конца возникающих проблем установлению между ними особых отношений. К тому же статус директора и колхозного шофёра никак не соотносились между собой.

Особенно тяжело различие в статусе, считая себя в сравнении с другом ущербным, испытывал Иван Сергеич.

К сожалению личная жизнь у него не удалась, потому что силы небесные лишили его возможности иметь наследников. Данное обстоятельство камнем лежало на сердце Ивана многие годы. Когда ему "стукнуло" сорок, по известной причине от него ушли три жены: первая - в тридцать, вторая - в тридцать пять, а третья - в сорок.  "Прямо, как советские пятилетки", - шутил при случае с некоторым огорчением Иван Сергеич. Он нисколько своих бывших жён не осуждал и в конце концов решил больше не испытывать судьбу.

Оставшись в одиночестве Иван не впал в депрессию, а здраво рассудив, приступил к построению образа жизни, соответствующего данному положению. Дом, который он построил с помощью отца, стоял на самом краешке села. Когда-то здесь кипела жизнь, шумела, решая детские проблемы, детвора, но со временем совершенно незаметно молодёжь с окраины села исчезла, а за ними стало терять свои позиции и старшее поколение.

Ко времени ухода Ивана Сергеича на пенсию вокруг него образовалась определённая пустота, если брать в расчёт людское население. В результате покинутые дома: некоторые согласно продуманных действий, а другие по случаю ухода их хозяев в мир иной, стояли, безмолвно доживая свой век в заброшенном состоянии. "Вот приедет ко мне друг из соседнего района, - размышлял Иван Сергеич, - а тут такой бардак...прямо, слов нет.

Разруха полсела охватила: брошенные дома разрушаются, бурьян, куда не глянь, заполонил и улицы и придомовые территории...беда! Хорошо, что я хотя бы свой дом в порядок привёл: прямо, дворянское гнездо! А что?.. Не имею права что ли?.. Дом-то - красавец: всё из современных материалов.

Сам сколь лет недоедал-недопивал, зато получился не дом, а ягодка! Заборы-то и высокие и...и низкие...да всё металлические. А...а вокруг дома - сколь надо мной смеялись - широкая дорожка, выложенная тротуарной плиткой. Дом будто на платформе стоит. Ширина дорожки четыре метра - сила. Сколько денег ушло и терпения, чтобы её смастерить...не счесть! Плитка, цемент, арматура...а...а земляные работы? Всё на своём горбу вынес. Зато теперь можно в любое время года по этой самой дорожке прогуливаться.

Говорят, что прогулки в моём возрасте надо проводить регулярно. Для этого дорожка - само то: что же мне по буеракам что ли шастать? То-то и оно!.. Ничего... Вот съезжу к другу и приглашу его к себе: пусть посмотрит, как поживает его давний собрат. Ехать завтра, а я ещё ничего не приготовил в качестве подарка. Что можно подарить, даже и не знаю. Ему, как и мне, исполнилось шестьдесят два... Шестьдесят дваа... Что дарят в таком возрасте? Вопрос... Ладно: утро вечера мудренее"...

Глава 2

Николай Петрович встретил Ивана Сергеича в центре села с распростёртыми объятиями. Друзья обнялись и даже немного прослезились. Через несколько минут они уже подходили к дому в котором проживал Николай Петрович. Ивана Сергеича несколько удивило, что его друг оказался жителем двухэтажного многоквартирного жилого дома.

- Удивляешься. что я живу не огромном коттедже? - спросил Николай Петрович, глядя на растерянный вид друга. - Я, конечно, мог бы и в отдельном доме жить, но супруга моя была идеалисткой. Она сразу сказала, что жить мы будем, как все обычные люди. У меня, разумеется, были свои определённые амбиции, но я, как ни странно, прислушался к её словам и, честно говоря, нисколько об этом никогда не жалел.

Живу я на втором этаже в трёхкомнатной квартире. Сейчас, когда я остался один, и этого слишком много: и двухкомнатной хватило бы вдоволь... Проходи, дорогой гость, буду показывать тебе свои хоромы... Проходи, проходи, - открыв входную дверь, сказал Николай Петрович, - не стесняйся. Живу я скромно, но гостей всегда встречаю с удовольствием и хлебосольно. Так что мы с тобой сегодня устроим замечательную встречу.

У меня, собственно, всё уже к твоему приезду приготовлено. Проходи...здесь у меня зал. Идём дальше. Воот, смотри, моя замечательная кухня. Жена любила всякие штучки-приспособления...я-то теперь мало ими пользуюсь, но не убираю: пусть напоминают о моей голубушке. Как и что произошло, я тебе ещё успею подробно рассказать. Таак. Это у меня спальная комната. Есть телевизор, компьютер и другая электронная мелочь. Идём дальше.

А это, дорогой мой Иван Сергеич, особая комната: здесь у меня собраны различные артефакты... Запомни: про то, что ты увидишь в этой комнате, совершенно никто ничего... Тайну эту я могу открыть только тебе, хотя поверь, друзей у меня пруд пруди, но ты...ты, Иван Сергеич, особый друг.

- Спасибо, Николай Петрович, за доверие. От меня тоже никто никогда ничего не узнает о твоей тайне. И ещё: раз уж мы такие, как ты сказал, давай называть друг друга несколько попроще. Николай и Иван, конечно, слишком банально, а вот если ты будешь - Петрович, а я - Сергеич, будет самое то: и не по пацански и уважительно.

- Согласен, друг мой Сергеич... Ладно, соловья баснями не кормят. Идём умываться и...и за стол. Ты главное, Сергеич, не стесняйся, чувствуй себя, как дома...

За обедом друзья, поведав друг другу о своих жизненных удачах и невзгодах, пришли к единому мнению, что пока жизнь не прожита, надо держать себя в тонусе и не в коем случае не превращаться в тряпку. После нескольких прекрасных тостов, Николай Петрович, изрядно захмелевший, пригласил Ивана Сергеича в комнату, где по его словам были собраны артефакты.

Иван Сергеич, кивнув головой в знак согласия, последовал за другом в загадочную комнату. Николай Петрович открыл запертую на замок дверь, и они оказались в комнате, объятой полумраком.

- Артефакты не любят яркий свет, - сказал Николай Петрович и нажал на кнопку выключателя, но увидев вопросительный взгляд друга, пояснил, - совсем-то без света ведь ничего не увидишь. Я имел в виду постоянный яркий свет.

Иван Сергеич понимающе закивал головой. Его удивило наличие в комнате вещей явно из другого времени. Некоторые из них лежали на столиках, другие - висели на стенах. Правая рука Ивана Сергеича невольно поднялась к голове и заскребла солидного вида лысину.

- Петрович, ты случайно не N-ский краеведческий музей грабанул? - спросил Иван Сергеич, хитро глядя на друга.

- Ха-ха-хаа, - приглушённо хохотнул Николай Петрович, - в вашем музее, мой дорогой, нет ни одной подобной моим вещицы. То, что ты видишь в этой комнате, поверь мне, бесценно.

- Ну и как же ты всё это, скажем, добыл? - спросил Иван Сергеич, продолжая рассматривать артефакты.

- Вот, смотри, - сказал Николай Петрович, подходя к одной из стен, - видишь эту карту?

Иван Сергеич кивнул головой.

- Все мои изыскания начались с этой карты. Знаешь, где я её добыл? Представь себе, в библиотеке райкома партии. Библиотекарше Зинаиде Павловне я однажды помог в одном деле, так что мы с ней оказались в дружеских отношениях...
Пришёл-то я в райком...ммм... Женщина из нашего посёлка - царство ей небесное - попросила меня посмотреть списки погибших на войне. Тогда, я помню, Книга Памяти вышла, в которой были перечислены все погибшие в битвах, так сказать, за Родину. Ну я и пообещал ей, что когда поеду в райком, обязательно поищу её родственника в списке павших защитников нашего непобедимого государства...

Зинаида Павловна, так звали библиотекаршу...ааа...ну даа...ммм...показала мне, где лежит Книга Памяти, а сама отошла по своим делам. Книгу я нашёл, можно сказать, сразу, а в ней и погибшего на войне родственника той женщины. Хотел было уже уйти, как вдруг смотрю лежит на книгах небольшой свёрток. Сам понимаешь - любопытство. Постоял, глядя на него, огляделся по привычке и решился глянуть, что там на этом свитке.

Я, честно говоря, и не больно-то хотел глянуть, что там в этом рулоне, но меня, как будто что-то заставило взять его в руки и развернуть. Клянусь, что он мне совсем не нужен был, но...ну не знаю. Взял в руки, развернул - карта. Карта как карта...и чего? А то, что она, сразу было видно, весьма старинная. Никогда, Сергеич, не крал в своей жизни, а тут...не выдержал и, сложив аккуратно карту, сунул её в карман. Решил, короче говоря, более дотошно осмотреть её дома: так сказать, не спеша да и...через лупу-то лучше видно.

- И? - спросил Иван Сергеич.

- Давай, мил друг, ещё по-маленькой, и я тебя введу, так сказать...эээ...в курс дел.

Глава 3

То, что услышал Иван Сергеич, привело его, можно сказать, в замешательство. "Вот тебе и тихоня Коленька, - мелькнуло у него в голове, - эдакий, понимаешь, пай-мальчик". Вслух же он спросил, глядя в помутневшие глаза Николая Петровича:

- И чего там теперь с развалинами барского дома?.. Даа... Ладно, голубь ты мой, завтра доскажешь, а сейчас, давай-ка, бай-бай.

Уложив Николая Петровича на кровать, Иван Сергеич, будто изучая его лицо, долго смотрел на друга и наконец вымолвил:

- Такой, понимашь, бальшой, а на этту...этту...чего там было?..этот...коньяк, стало быть, слабоваат, хотя, ббудучи директором, наверрняка, не упускал повода...повода...ну да...хлебнуть какова-нибудь элитнова поййла...не то, што мы...эти...портошники. Спи, Колюшка, а я пойду и ещё разик гляну на твои ртефакты...

Ближе к ночи друзья снова приступили к трапезе.

- Мы с тобой, Петрович, как последние алкаши, пьём и пьём, едритт её через коромысло, - сказал Иван Сергеич слегка заплетающимся языком. - Надеюсь, што это с нами на фоне радости встречи, верно?

- Верно, - подтвердил Николай Петрович, разливая коньяк по рюмкам, - ни...ничё, друже: сёдни отопьём и...шаа...

- Прравильноо, милый друг... Кстати, пока ты дрых на кроватях, я - уж прости ради Христа - полюбовался твоими сокровищами, но...но ни, понимаешь, ни один артифакт даже пальцем не тронул...клянусь! - сказал Иван Сергеич, стукнув по столу кулаком.

- Верю, Сергеич. Никому бы не поверил, а...а тебе, ей Богу, верю... Хошь, я тебе што-нибудь подарю?

- Как? - удивился Иван Сергеич, трезвея на глазах от такого предложения.

- А вот так... Пошли...

Включив свет в комнате, он глянул на Ивана Сергеича вновь помутневшими глазами и сказал:

- Ну чего стоишь? Выбирай, пока я пьян, а то у трезвыва...проси не проси...

- Я, брат Петрович, тоже не больно свеж...завтра и выберу... Главное, штоб ты не отказался от своих слов, а то забудешь про обещанное и пошлёшь меня куда подальше.

- Договорились...в смысле, постараюсь не забыть...нуу...и ты тоже...

Утром следующего дня Иван Сергеич проснулся по привычке около семи часов. Он встал и, пройдя в ванную, попробовал привести свой не совсем надлежащий вид в порядок. Глянув в зеркало, Иван Сергеич погрозил себе пальчиком и, неодобрительно покачав головой, проворчал: "Вот я тебе задам, когда вернёшься домой. Хорош, понимаешь гость.

Ай-я-яяй. Нехорошо, дружок...но чтобы сегодня...понял? То-то же". Тем временем на кухне уже копошился Николай Петрович, пытаясь приготовить что-нибудь к завтраку. Увидев Ивана Сергеича, он радостно поприветствовал его, хотя видно было, что ему после вчерашнего совсем нелегко чем-то заниматься.

- Это хорошо, Вань...тьфу ты...извини...Сергеич... Я имею ввиду, что можешь прояснить, какую снедь ты предпочитаешь на завтрак. Я-то сам, наверно,,,

- Вот и я... Может...может, потерпим до обеда, а? Мы с тобой вчера налакались, как черти, извини, за выражение. И всё же, я считаю, что мы с тобой встретились нормально. Сейчас-то нам не совсем хорошо, но мы же люди, надеюсь, понимающие...

- Тогда, Вань...Сергеич, может, по соточке?

- Только по соточке и на этом - шабаш.

- Согласен. Присаживайся, я сейчас огурчиков малосольных достану. Садись, садись, чего торчишь, как оглобля.

После того, как друзья выпили и похрумкали огурчиками, Иван Сергеич спросил:

- Ты, Петрович вчерашнее обещание не забыл?

- Знаешь, всё забыл, а что обещал тебе один артефакт на выбор, удивительно, но помню... Ну чего?.. Пошли, будешь выбирать.

- Я, Петрович, вчера...а сегодня сомнение дохнуло в моё сердце. Даже...неудобно как-то получилось.

- Выбрось, Сергеич, из головы: я же от всей души готов...готов... Пошли.

Иван Сергеич ещё смущённый своей просьбой сразу свернул направо и медленно пошёл вдоль стены, на которой были развешаны различные артефакты. Он прошёл чуть более двух метров, когда невольно отпрянул от стены, как будто его ударило током.

- Ты что, Вань!? - воскликнул перепуганный не на шутку Николай Петрович и схватил падающего назад друга.

- Спасибо, Петрович, - прошептал Иван Сергеич, - не пойму, что произошло.

- Присядь в кресло, - предложил Николай Петрович, - а потом продолжишь осмотр.

- Не-не, - возразил Иван Сергеич, - уже всё нормально...нас так просто не возьмёшь. Таак-с, что тут у нас?

Подняв глаза он увидел перед собой зеркало, а в нём своё изображение. Иван Сергеич ахнул, увидев удивительной красоты вещь. Зеркало было совсем небольшим: не более, чем двадцать на тридцать сантиметров. Но удивило Ивана Сергеича не само зеркало, а рамка, в которую его вставили. Вся поверхность рамки была покрыта изумительной резьбой, а резьба в свою очередь - толи позолотой, толи чистым золотом.

- Ну как, Вань, нравится? - спросил Николай Петрович и, не дожидаясь ответа, снял зеркало со стены и, передавая его Ивану Сергеичу, добавил коротко, - владей.

Приняв из рук друга подарок, Иван Сергеич грустно сказал:

- А я ведь, друг мой Петрович, ничего такого тебе подарить не смогу, но приедешь ко мне в гости: бери, что хошь. Только я не такой продвинутый, как ты, а значит, сам понимаешь...

- Всё, Вань...Сергеич, закрываем эту тему. Я сейчас принесу коробку из под монитора, в неё зеркало войдёт, как мышка в норку. Я сейчас.

Отчего-то вдруг развеселившийся Николай Петрович, выскочил из комнаты и скоро уже вернулся с картонной коробкой и огромным вафельным полотенцем.

- Ну вот: сейчас аккуратно упакуем зеркало, чтоб, значит, не повредилось в дороге, и я проведу тебя, дорогой друг, по нашему посёлку. Сколько я сил и нервов положил, чтобы он стал таким, каким ты его увидишь. Надеюсь, Сергеич, что ты оценишь мои старания. Таак...ну воот... Зеркало на месте. Давай его пока положим на кресло: соберёшься уезжать - возьмёшь с собой.

- Петрович, у тебя случайно машины нет?

- Почему "нет"? - удивился Николай Петрович, - очень даже есть, но не такая, на каких сейчас молодёжь рассекает по дорогам страны, а всего лишь - "Нива".

- Тогда у меня к тебе предложение.

- Валяй, предлагай, хотя я догадываюсь, что ты скажешь.

- Вот и хорошо. Стало быть, как покуролесим по здешним местам, съездим, как ты обещал, к барскому дому...так сказать...к графским развалинам, а потом, как говорится, прошу в гости...прямо, на твоём авто. От твоего дома до моего всего каких-то километров семьдесят-восемьдесят. Ты как?

- Почему бы нет. Всё в наших руцех. Я - человек свободный, ты - тоже ничем не обременён: так и сделаем. Ну чего, двинули что ли?..

Глава 4

Обустройство посёлка "Новый" приятно удивило Ивана Сергеича. Вечером, сидя на кухне за бокалом кофе, он решил обсудить со своим другом план дальнейших действий. Николай Петрович, заметив, что Иван Сергеич выглядит несколько растерянным, а взгляд его подозрительно направлен куда угодно, но только не на него, спросил:

- Сергеич, я тебя что-то не узнаю, как будто моего друга подменили, пока мы гуляли по посёлку.

- Понимаешь, Петрович, начал я сравнивать обустройство своего села и вашего посёлка... Список оказался столь велик, что я и сейчас ещё нахожу определённые различия. А главное, в нашу пользу ничего нет. Чувствуется, что без твоего чуткого руководства тут ничего не обошлось. Вот и хочу сказать тебе слова благодарности от жителей вашего посёлка и себя лично. Молодец, Петрович!

- ЛюдЯм спасибо.

- Люди и у нас ни дураки, ни лодыри, да что-то... Ладно, увидишь ещё... А что на счёт завтра?

- Едем смотреть барский дом...ну или то, что от него осталось. Давно я там не был. Короче, прокатимся по округе, посмотришь, какие у нас тут местА: развеяться нам малость не помешает. Посидим на развалинах, выпьем по глоточку коньяку за великое прошлое нашего края.

- А что? Снимок на фоне древней усадьбы будет замечательно смотреться на стене.

- Не хочу тебя, дорогой мой, огорчить, но должен сказать, что никакого барского дома нет.

- Как это нет? А как же эти...артефакты?

- Дома, в котором жил когда-то барин, нет уже много-много лет: его стёрло время, а может, и ещё кто-то или что-то, с лица земли.

- А как же ты его нашёл! - воскликнул Иван Сергеич.

- С помощью карты, которую я стибрил в райкоме партии. И всё равно я искал его почти полтора года.

- Красиво и необыкновенно романтично, - сказал Иван Сергеич и, глянув на погрустневшего друга, добавил, оглядевшись по сторонам, перейдя на шёпот, - да ты же, милый друг Коленька, всё это время ходишь под статьёй. То же мне - чёрный копатель... Тебе же за такие фокусы могут лет двести предложить посидеть там, где небо в клеточку. Накопал вагон и маленькую тележку артефактов и ни гу-гу.

- Про вагон, Вань, ты, конечно, загнул, - выдавил из себя Николай Петрович. - Как ни странно, но артефактов у меня всего пять штук, включая зеркало, которое я тебе навязал, а остальное - побрякушки...ну...сувениры, которые я купил в разных местах, когда ездил отдыхать да в командировки.

- Не понял? - удивился Иван Сергеич. - Как это с-сувениры?

- А так. Среди всей этой бижутерии находятся несколько артефактов...вот так. Чтобы определить, какие вещи "настоящие", а которые, как выражался бывший мой сосед, фуфло, надо провести серьёзную экспертизу. Так что я ещё обойдусь какое-то время без клеточек... Да...да и по двести лет у нас давать не принято: чай, мы не в Америке живём.

- И всё равно это опасно.

- Конечно, - тяжко вздохнув, сказал Николай Петрович и добавил, - давай, Сергеич, по-маленькой и на боковую. Завтра поедем смотреть местные красоты, а заодно и то, что не осталось от дома... Водку будешь?

- Всё, что нальёшь.

Друзья выпили по паре рюмок водки, после чего Николай Петрович сделал движение, обозначающее подъём из-за стола, но не тут-то было: Иван Сергеич покачал головой, давая знать, что не согласен с таким решением.

- Куда спешим, дорогой товарищ? Думаю, что нам торопиться некуда. Я хотел бы у тебя, Петрович кое-что уточнить. Карта - оно конечно хорошо, но ведь село на карте обозначает точка и более ничего, а уж нахождение дома помещика-барина, наверняка, никто не удосужился разместить на ней. И наконец: чего это вдруг село...как его?...

- "Светлое".

- Тебя заинтересовало село "Светлое", а не какое-то другое?

Глава 5

- Тебе, Сергеич, прокурором бы работать... Ладно... Сходил я между делом в местный краеведческий музей и в архив. Из того, что я потихонечку вызнал, оказалось: село "Светлое" было самым большим селом в нашем районе, а остался от него бугорок, заросший травой. Почему? А ещё...когда я только стал директором совхоза, от соседа, древнего старика, однажды при очередной беседе - старик был очень разумным человеком - услышал историю об этом селе. Что там правда, а что вымысел - никто, конечно, не знал, даже сам сосед-старик.

Он эту историю услышал тоже от стариков, когда ещё бегал без штанов. Вершиной рассказа предполагалось - наличие клада в разрушенном владении барина. Во владении, понимаешь? Не в доме, а...возможно, где-то ещё. Когда я ушёл на пенсию, решил доказать сам себе, есть ли клад или нет: заняться-то всё равно больше нечем.

- А ты, Петрович, оказывается романтик. Такие дела до хорошего не доводят тем более в наши-то годы. Но я тебе завидую: раскрутить такое дело не каждому дано. Карта эта пролежала в райкоме чёрт те сколько, а никто даже и ухом не повёл, а ты заинтересовался и сумел дело довести до логического конца, за что тебе мои дифирамбы. А что касается артефактов...

У тебя столько всяких сувениров: ни одна собака не додумается о нахождении среди них ценных...в смысле, бесценных вещей. Про небо в клетку я, конечно, лишков хватил: ничто тебе совершенно не угрожает. Расскажи, пожалуйста, как ты нашёл село, а особенно...особенно, ясное дело, клад.

- Найти село практически никакого труда не составило. Согласно карте до него от нашего посёлка расстояние оказалось примерно сорок километров. Доехать на машине - сущий пустяк, хотя дорог никаких до села в наличие не оказалось. Труднее всего было найти место, где стоял барский дом, потому что, как я уже сказал, от него остался шиш с маслом... Давай, по чуть-чуть, чтоб мысль не прерывалась... Ухх, хорошо...

Я уже сказал, сколько времени искал его и, представляешь? нашёл. Местность там, где когда-то про...скажем, находилось село, сильно изменилось. А где она не изменилась? Даа... Вместо полей во многих местах поднялись цельные леса. Вот и там тоже... Говорят, что здорово везёт дуракам и пьяницам. С тех пор, как нашёл барский дом пытаюсь понять - дурак я или пьяница? Вроде бы не то не другое. а почему же мне так повезло, а?

- Просто ты, Петрович, умный человек, а таким иногда тоже везёт... Плесни немного, а то ты меня совсем запутал: как говорится, в твоих приключениях без поллитры не разберёшься... Ухх ты, зараза...крепка, гадина... Давай, дорогой, дальше.

- Ну вот, - выпив и закусив, продолжил Николай Петрович, - наткнулся я нечаянно на фундамент, а уж потом не жалея сил стал искать вход в подвал: тогда у богатеев без подвалов жильё не обходилось. Только подвал ничего мне не дал: зря кубометры грунтА перелопатил.

Рука Ивана Сергеича невольно стала шарить по столу в поисках бутылки, но увидев, что она пуста, Иван Сергеич грустно глянул на друга и сказал:

- С тобой Петрович никакой бутылкой не обойдёшься, и, глубоко вздохнув, добавил, - а как же эти...артефакты?

- Ты же сам сказал, что и умным иногда везёт. Вот и повезло... А ты чего испугался-то, а? Артефакты же на стенах да полках нашли своё место, ха-ха-хаа!.. Щас добавим, и я расскажу тебе о своих дальнейших подвигах, один из которых - находка клада... Расслабься, Вань, всё нормально, - успокоил Николай Петрович друга и вытащил из холодильника новую бутылку водки.

- Я, вообще-то, и не сомневаюсь, - заверил друга Иван Сергеич. - Раз красивые штучки здесь, то и волноваться нечего. Давай. хряпнем по чуть-чуть, и ты мне расскажешь, где ты смог их добыть. За твою удачу, Петрович!

- За свою удачу грех не глотнуть, - сказал Николай Петрович, наполняя рюмки. - А я хочу, Вань, извиняюсь, Сергеич, выпить за тебя и нашу не умершую дружбу!

- Виват, Петрович!

После очередного тоста, Иван Сергеич опять поднял тему клада.

- Давай, дорогой, - сказал он, обнимая друга, - заканчивай историю и идём бай-бай.

- Как-то меня пригласил к себе в гости пред соседнего колхоза. Когда сидели с удочками на берегу речки, он и говорит: "Видишь церковь?". "Вижу, - говорю, - и что?". "От неё, - говорит, - до берега речки метров сто". Я, значит опять: "И что?". "А то, - говорит, - что от церкви до берега был прорыт в старинные времена подземный ход. Сейчас его, разумеется, нет, но говорят - был".

- Ааа... Я понял: ты нашёл подземный ход, ведущий из барского дома в...куда он вёл, Петрович?

- Тоже к оврагу. Там всего-то метров пятьдесят от дома до него.

- Ну ты даёшь, Петрович! И как же ты его обнаружил?

- Методом "тык".

- Покажешь?

- Угу... А теперь пошли-ка спать, встанем пораньше, чтобы не сразу мучиться от жары... Расходимся по каютам...

Глава 6

Поездка, от которой Иван Сергеич ожидал всплеска романтических чувств, нисколько его не разочаровала. Он, сидя в автомобиле, с удовольствием восхищался незнакомыми местами, которые, собственно, ничем от тех, что можно было увидеть из окон его дома, не отличались. Но не до конца выветрившиеся пары алкоголя значительно повышали его чувствительность к увиденному.

Николай Петрович, для того, чтобы увеличить эту самую чувствительность своего друга к увиденным, пролетающим за окном пейзажам, перед поездкой угостил Ивана Сергеича коньяком. В свою очередь Николай Петрович радовался, как дитя тому, что его другу нравится всё, что он не увидит. Дороги до села "Светлое" никакой не было, и Николай Петрович ехал исключительно по тому пути, по которому привык ездить. Когда автомобиль поднялся на очередной пригорок, Николай Петрович, повернувшись к задремавшему другу, сказал:

- Всё, Сергеич, приехали!

- Где мы? - хлопая сонными глазами спросил Иван Сергеич.

- Мы находимся на том месте, где когда-то стоял барский дом. Я тебя, кстати, предупреждал, что от него ничего не осталось. Давай, вылезай, размяться тебе, как и мне, не помешает. К тому же мы с тобой приехали сюда не из окна машины смотреть, а походить, посмотреть что тут и как, верно?

- Истественно, - промычал Иван Сергеич, - и... и я ещё желаю взглянуть на этот...как его?.. подземный ход. Петрович, может, там ещё какая-нибудь штукенция затерялась, как думаешь?

- Надеюсь, что тебе повезёт... Давай по-маленькой, а то башка после вчерашнего совсем не того. Держи, болезный.

- Хорошо-то как, а, Петрович?

- Пока "да", но скоро припечёт, будь здоров... Закусывай, а то развезёт, и ничего ты не увидишь... Сколько мне пришлось здесь покувыркаться...как вспомнишь, так вздрогнешь. Давай, Сергеич, посидим маленько... Присаживайся. Воон, там я начинал копать. Видишь, камень большой лежит?

- Нуу?

- С него я и начал землю лопатить. Мы копать с тобой ничего не будем. Примерно в метре от того камня начинался подземный ход. Сейчас, конечно, ничего не видно, хотя...видно-то и не было. Нечаянно я попал на него... Ну а потом, сам понимаешь, засыпал, чтоб никто уже ничего не обнаружил.

- Значит?..

- Значит, остаётся посидеть и помечтать...и обмыть мой успех.

- И где же, Петрович, здесь было самое большое село в вашем околотке? Да тут ...хорошо, если хутор поместится.

- И всё же это так. Я-то вначале тоже подумал, что какая-то ошибка случилась в повествованиях про село: хутор был - можно и поверить, а чтобы огромное село - да ни в жисть. Я же тебе, Сергеич, говорил, что цельный год здесь крутился, пока до конца не выяснил как и где село располагалось.

Видишь, воон, тот лес? И лес и заброшенные в настоящее время, прилегающие к нему земли - это всё...заполнило пространство, где как раз и имело место быть село "Светлое". Труднее было найти барский дом, хотя я предполагал, что барья свои хоромы ставили в сторонке от сельских домов. Так вот и вышел на него. А потом...потом лопату в руки и, как говорится, вперёд и с песней. В самом доме искать было, конечно, бесперспективно, поэтому я сразу, как обнаружил дом, занялся поисками подвала.

Времени ушло о-ёй! сколько. Сам, поди, понимаешь: это тебе не погреб возле дома копать. Действовать надо было так, чтоб, не дай Бог, не привлечь чьё-то внимание. В противном случае - "бери шинель, иди домой".

- Не представляю, как это ты решился на такое. Даа... В наши-то годы лучше всего фильмы смотреть о таких приключениях... Получается, что о судьбе такого огромного села с далеко немалым населением ничего не известно?

- Выходит, что так. Пытался я, конечно, что-то, когда уже артефакты заняли свои места в моей квартире, узнать о судьбе, как ты говоришь, самого большого населённого пункта нашего района...в нынешних, конечно, границах. К сожалению...ни-че-го. Вот так, дорогой друг Сергеич... Держи-ка, - добавил он, подавая другу наполненную душистым коньяком рюмку.

- Благодарю, Петрович, - приняв рюмку, сказал Иван Сергеич. - У меня имеется тост, дорогой друг, и хотя, - на несколько секунд он замолчал, но затем, бодро тряхнув головой, продолжил, - хотя за последние два дня мой тост, наверное, стал уже банальным...всё равно скажу: да здравствует наша с тобой дружба! Я надеюсь, что теперь-то мы будем постоянно держать связь друг с другом, но для этого мне придётся купить телефон или, как их там...

До сих пор мне и звонить-то было некому, поэтому... За нас, Петрович! Виват, едрёна вошь!.. Сёдни гулям, - сказал Иван Сергеич, опрокинув содержимое рюмки в рот, - а завтрева, как хоошшь...ик...едем ко мне. Я, так сказать, посмотрел, как ты поживаешь - теперь твоя очередь. Я...я рад...не знаю как, што у меня такой великолепный товарищ: и...и посёлок поставил на крепкие ноги, и...и показал умение в...этих...ар...архилоги...ческих делах... Вот, понимашь, какой у меня друг, урраа! Извини, Петрович, я малость забалдел...давно так не принимал на грудь. Щас пройдёт.

Может, до хаты рванём, а? Я, что хотел, всё увидел, а ты, я думаю, давно до тошноты насмотрелся на эти бугры да ямы. Мы с тобой - не изыскатели, чтобы села развалившиеся отыскивать. Их, таких сёл, ушло не счесть сколько.

- Что есть, то есть. Сейчас, смотри, за пригорком будем интересное место...раньше посёлочек здесь находился. Прироодаа - чистый курорт, а толку? Дороги никакой не было, а значит, и транспортного сообщения - тоже. Магазинчик стоял середь посёлка размером с собачью конуру. Возили только хлеб да водку, а за всем остальным - пожалте в райцентр, а на чём? Это сейчас чуть не у каждого дома машина, а тогда такую роскошь никто себе позволить не мог, да и как позволишь-то, коли в продаже и обычных мотоциклов не было.

В нашем посёлке легковая машина была только у меня...государственная, так сказать, чтобы было на чём в райком ездить. Вот и получается: дети вырастали и уезжали, а старики потихоньку вымирали... Как только  стали паспорта людям давать, они сразу рванули в другие более крупные сёла, а то и дальше - в города... Ты как, Сергеич, ничего?

- Уже нормально. От таких разговоров быстро трезвеешь... Ну вот и "Новый" твой: слава Богу, кажется доехали...

Глава 7

Пока Николай Петрович занимался приготовлением ужина, Иван Сергеич решил более подробнее осмотреть сувениры и имеющиеся среди них артефакты в недоступной ни для кого, кроме него и хозяина квартиры, комнате. Включив свет, он несколько минут стоял, рассеянно глядя на вещи разложенные на столах и развешанные на стенах.

Наконец Иван Сергеич, осторожно ступая, двинулся вдоль одной из стен, которая была справа от него, и на которой он впервые увидел, подаренное ему Николаем Петровичем, зеркало. На несколько секунд Иван Сергеевич остановился у того места, где совсем недавно висело зеркало, и где на него что-то подействовало так, что он едва не упал: спасибо, что рядом был Николай Петрович.

Проходя вдоль стен комнаты, Иван Сергеич невольно остановился возле кресла, на котором в картонной коробке лежало зеркало. Нечаянная холодная волна пробежала по спине Ивана Сергеича, отчего он охнул и, перекрестившись, вытащил завёрнутое в полотенце зеркало из коробки. Ещё раз оглядевшись, Иван Сергеич протёр зеркало полотенцем и поставил его на столик, стоявший возле стены. Затем он отошёл на пару метров и, снова перекрестившись, глянул на зеркало.

Рамка, покрытая золотом, пылала при свете нескольких лампочек, как солнце, а само зеркало было отчего-то чёрным, как самая чёрная ночь. Не понимая такого состояния зеркала, Иван Сергеич огляделся - комната была буквально залита светом - и, перекрестившись дрожащей рукой, повернулся в сторону зеркала. Изображение, которое он увидел в нём, нисколько его не обрадовало, потому что на него из зеркала смотрело объятое ужасом лицо, почему-то окружённое непроглядной тьмой.

Иван Сергеич закрыл глаза и, тряхнув головой, снова глянул на зеркало. На этот раз из него смотрело вполне приятное лицо, окружённое великолепными сувенирами да, если верить словам Николая Петровича, артефактами.

- Прах меня подери, - тревожно прошептал Иван Сергеич. - Вааня-Вааня, столько лет не потреблял эту дрянь...и на тебе...дорвался до бесплатного, а ведь так можно и до чёртиков допиться. Ладно, пойду-ка на кухню: дружок чего-то там затеял.

Николай Петрович давно с таким энтузиазмом не готовил что-то из завтраков-обедов-ужинов на кухне. Он то и дело улыбался и напевал прилипшую к языку песню. Необъяснимая радость переполняло его большое тело до самой последней клеточки. Появление Ивана Сергеича в двери, ведущей на кухню, оказалось для него столь неожиданным, что он задрожал с ног до головы.

- Фу ты, чёрт! Да ты же меня, Вань, прямо, перепугал. Заработался так, что про тебя совсем забыл.

- Ну да: гость за порог...

- Не-не-не, Сергеич...Не-не-не... Просто ты так долго отсутствовал, что я одно время подумал, будто ты где-нибудь в кресле прилёг и уснул... А ты - вон...

- Уснул, говоришь?.. - Слова Николая Петровича холодком пробежали по спине Ивана Сергеича. - Как же я мог уснуть, ежели вышел в другую комнату всего на несколько минут? - возразил он, растерянно глядя на друга.

- Так...два слишком часа прошло, - осторожно сказал Николай Петрович и пожал плечами. - Да я и не против: хорошо, если вздремнул... А я приготовил тем временем шикарный ужин. Очень надеюсь, что он тебе придётся по вкусу. Присаживайся к столу, всё абсолютно готово. Присаживайся-присаживайся, не стесняйся. Конечно, это не тот ужин, какой бывает у президентов, но друзья-начальнички всегда меня хвалили за кулинарное мастерство.

- Спасибо, Петрович... Хха, а ведь я и правда, наверно, малость вздремнул. Мне-то показалось, что я в кресло всего на минутку сел, чтоб глаза отдохнули, - оправдываясь, сказал Иван Сергеич и попробовал даже улыбнуться. - Бывает же такое, - добавил он, качая головой.

- Да ладно, Вань, выбрось из головы. Давай-ка, так сказать, пировать!

Отпировали друзья около полуночи и решили, что пора закругляться: как ни как, а через несколько часов им предстояла поездка, о чём Николаю Петровичу несколько раз за вечер напоминал Иван Сергеич.

Тем не менее сам он долго не мог уснуть. Уже лёжа на кровати, Иван Сергеич задумался над тем, как это он мог провести в комнате с сувенирами да артефактами целых два часа, хотя по его пониманию он пробыл в загадочной комнате не более пары десятков минут и уж, конечно, совершенно не собирался дремать в кресле. "Тогда что? - задал Иван Сергеич сам себе вопрос. - Пожалуй, на выпивку свалить не получится. Зеркало?..

Ах ты, дьявол тебя подери... Неужели всё дело в нём? Интересно, посвящён ли в тайны зеркала сам Николай Петрович? Может...ммм...он потому с ним так легко расстался: "Держи, Вань, владей". Тоже мне...юморист. То-то он весь вечер, как птичка певчая порхал: избавился от ненавистного зеркала и рад до смерти. Спасибо, дружище... И что мне теперь с этой дрянью делать? Вопрос. Вернуть...как-то не по людски: подарок же в конце концов.

А может, Петрович и не знает о чудачествах зеркала ничего? А я...я-то что знаю? Может, какой другой артефакт или сувенир вызывает глюки, а? Могёт такое быть? Да легко... Ладно, там видно будет. Привезу домой, и всё прояснится. Всё, пора спать, а то уже и вставать скоро".

Разбудил друзей "не петух прокукарекав", а будильник, заливающийся звонкими мелодиями, как ошалелый. Заглянувший в комнату, где провёл ночь Иван Сергеич, Николай Петрович проворчал:

- Вот, зараза, раскукарекался. Смотрю, и тебя, Вань...Сергеич, разбудил.

- А и хорошо, Петрович. Выспался я замечательно, несмотря на вчерашнее пиршество. Не поверишь, спал, как убитый. Сразу видно, что приехал я в гости к самому настоящему другу. Спасибо тебе, Петрович. Йэхх!.. Можно...хоть щас в дорогу.

- Ну-ну-ну, дорогой мой. Успеем - куда мы денемся. Щас...эээ...попьём кофе, умоемся, а можно и наоборот, отдышимся, прихватим подарок и...и поедем. Ты как?

Услышав про подарок, Иван Сергеич сразу вспомнил всё, что с ним приключилось накануне вечером, но чтобы не огорчать друга улыбнулся и, подыгрывая ему, крикнул:

- Принято, Петрович! Подарок в студию! И...и наливай!..

Вид села, в котором жил Иван Сергеич буквально поразил Николая Петровича.

Проезжая мимо неухоженных домов, среди которых было множество экземпляров, заброшенных до основания, он только качал головой да вздыхал. Чем дальше продвигались друзья от центра села к окраине, тем печальней становилась картина.

И вдруг...словно оазис среди пустыни необыкновенной красоты дом предстал пред взором озадаченного неухоженностью села Николая Петровича. Возглас удивления вырвался у него из груди:

- Мать моя...женщина! Неужто...неужто, Сергеич, твой!?

- Мой, дорогой друг, мой... Размером, как видишь, не велик, но в нём есть всё, что мне понадобится в этой жизни. Мы его начинали строить с отцом, и он очень хотел, чтоб дом мой был огромным и величественным. Только я решил по другому устроить своё гнёздышко.

Мне всегда нравились небольшие...компактные дома...удобные и, конечно же, уютные...даже не дома, а, скорее, домики. И когда я остался один, стало понятно, что я сделал всё правильно... Извини, заболтался я, а ты сидишь, слушаешь мои глупости. Ставь машину на дорожку, и идём в дом. Проведу экскурсию, а там уж мы с тобой наговоримся за столиком, который ждёт нас с нетерпением на веранде.

- Ну, Вань...ну, Сергеич!.. Зеркало не забудь.

У Ивана Сергеича ёкнуло сердце, а по спине пробежал противный холодок, но он виду постарался не подавать и бодро ответил:

- Как можно...подарок как ни как. Вместе выберем для него место. Буду в него смотреться и тебя вспоминать.

- Да ты,мой друг, не иначе - романтик.

- Иначе здесь и не выжил бы, - сказал, вздохнув, Иван Сергеич, и, прихватив коробку с зеркалом, вылез из машины... - Петрович, жду тебя на крылечке.

- Я, Вань, мигом.

Уже сидя на веранде за богато сервированным холодными закусками столиком Николай Петрович, приняв изрядно коньячку, совершенно расчувствовался.

- Вань...Сергеич, - сказал он, вытирая выступившие из глаз слезинки, - честно скажу, не ожидал увидеть такое великолепие: не дом, а, прямо, терем... Ей Богу не вру. Я-то грешным делом подумал: ну и куда он такое зеркало повесит... А туут!.. Даа... Ну чего, дорогой товарищ, повесим?

- Давай.

- Давай... Я даже и местечко для него присмотрел в прихожей. Если согласишься со мной, то и повесим сейчас.

- Отчего же не согласиться - идём, антиква...тьфу ты...этот: любитель антиквариата и этих...ртифактов...

Три дня пролетели, как один миг. Николай Петрович засобирался домой.

- Извини, Дорогой Иван Сергеич, но... сам понимаешь... Очень рад, что мы с тобой встретились...слов нету. Я думаю, мы ещё не раз встретимся. У меня сейчас много работы по изысканиям. Раз уж надумал, доведу дело до конца. Спасибо тебе большое. А погуляяли мы с тобоой...ха-ха-хаа!..

Глава 8

Не меньше часа Иван Сергеич сидел на ступеньках крыльца, время от времени пожимая плечами да покачивая головой. Затем он прошёл на веранду и навёл на ней обычный порядок. Покрутившись по комнатам, Иван Сергеич снова вышел на крыльцо. Его вдруг охватила невероятная усталость, а всё внутреннее содержание наполнилось пустотой. Сегодня утром он и его друг Николай Петрович прекрасно провели время, и вот он остался снова один в окружении опустевших домов.

- Э, дорогой, - прошептал Иван Сергеич, - ты что это вдруг решил нагнать на себя тоску? Нехорошо. Тебе что?..привыкать что ли жить бирюком? И то правда - сам ведь выбрал такое житьё-бытьё, а значит, жаловаться не на что. Хватит торчать на крыльце. В доме всё грязью за последние дни заросло, а я прохлаждаюсь, видишь ли.

Проходя по прихожей, которую Иван Сергеич называл "гостиной", он  остановился напротив зеркала, подаренного ему Николаем Петровичем, и которое они вместе утром повесили на стену. Из-за своих размеров зеркало больше смахивало на небольшую картину.

- Гарный подарок, Петровичч... А я так ничего тебе и не подарил. Собственно, кроме дома мне и подарить-то нечего. К следующей встрече надо всё-таки что-то придумать... Хорошо, кстати, висит: выходишь из ванной и сразу к зеркалу. Чего это я? В ванной у меня прекрасное зеркало висит и оно гораздо крупнее этого. А тут...пол лица видно...не больше. Ладно, пусть висит. На нём золота, похоже... Ну, Петрович...

Пока Иван Сергеич занимался генеральной, как он любил выражаться, уборкой, наступил вечер. Любивший идеальный порядок в доме он с удовольствием отметил, что поработал не зря. Привыкшее за последние дни к безделью тело Ивана Сергеича от всплеска его активности налилось усталостью. Прихватив с собой недопитую бутылку коньяка, он вышел на крылечко, включил освещение и присел на ступеньку.

- Ну вот, Ваня, допьём эту заразу и больше ни-ни.

Допив коньяк, Иван Сергеич ещё с полчаса посидел на крылечке и пошёл спать. Проходя мимо зеркала, он не преминул передать привет другу.

- Спокойной ночи, Петрович!.. Извини, я иду бай-бай...
               
Всю ночь Ивану Сергеичу снились неприятные сны. Несколько раз из-за них он просыпался, шёл на кухню, выпивал несколько глотков воды и ложился в постель. Но нехороший сон уже поджидал его. Намаявшись всю ночь, Иван Сергеич окончательно проснулся, как обычно, в семь утра. Он даже удивился тому, что ночные кошмары никак не повлияли на его физическое состояние: голова была совершенно чиста, а тело полным сил и энергии.

- Надо же, - вздохнув, сказал Иван Сергеич, - можно подумать, что я спал, как ангел, а не мучился ночь напролёт от ужасных сновидений. И эти...эти бесконечные пожары...ничего не понимаю...

Выглянув в окно и высоко оценив великолепие погоды, он решил для начала сделать лёгкую пробежку вокруг дома по устроенной им замечательной дорожке. После пробежки он запланировал душ и прочие дела. Утро встретило Ивана Сергеича лёгкой прохладой, и он с удовольствием накрутил четыре круга вокруг дома. Приняв душ, Иван Сергеич почувствовал невероятный прилив сил, чем остался очень доволен.

Выйдя из ванной, он невольно глянул на зеркало, висевшее на стене напротив ванной комнаты, и которое ему подарил Николай Петрович. Из зеркало на Ивана Сергеича смотрело его румяное и улыбающееся лицо. Ещё вчера в зеркале отражалась лишь половина лица, а тут - всё да с избытком. Иван Сергеич невольно вздрогнул и огляделся по сторонам.

- "Энто как же твою мать..." - продекламировал он слова из сказки Леонида Филатова. - Ты что, голубушка, выросла что ли за ночь? Щас мы проведём измерения и посмотрим, что будет к вечеру, хотя, как мне кажется, если я не последний дурак, ты стало гораздо крупнее... Будешь снова чудить, я тебя быстро пристрою куда надо, понятно, госпожа зеркало?

В тот же момент зеркало, как показалось Ивану Сергеичу ещё прибавило в размере, а вокруг отображения нового хозяина зеркала образовалась непроницаемая мгла. На какой-то момент Иван Сергеич оторопел от такого действа подарка, но быстро взяв себя в руки, схватил зеркало двумя руками и попытался его оторвать от стены, приговаривая при этом:

"Мне здесь и без твоих фокусов неплохо живётся, так что иди к чёртовой бабушке".

Только сколько он не старался оторвать зеркало от стены, ему это никак не удавалось: Зеркало словно срослось со стеной и составляло теперь с ним одно целое.

"Энто как же твою мать... - снова прошептал Иван Сергеич известную фразу. - И что мне с этим безобразием делать? Спасибо, Коленька, за подарок...ввек не забуду. Но ведь у него оно висело на стене, как миленькое, и ни капли не росло. А почему у меня растёт? Растёёт...значит, так нужно... Ладно, посмотрим до каких размеров оно себя вырастит. Как говорится: не было печали...".

Иван Сергеич вышел на крылечко и, сидя на ступеньке, задумался над тем, что произошло и как с этим бороться. "Ладно, - решил он, - схожу сейчас в магазин: пришла пора пополнить продуктовую базу, а уж потом поговорим ещё разок с зеркалом. Не может быть, чтоб всё, что произошло, произошло с бухты-барахты. В этом всём, наверняка, есть какая-то мысль и цель. Правильно? Конечно, правильно.

Всё, собираюсь в магазин. Идти, конечно, далеко, но деваться некуда: кушать-то хочется. А тут ещё ноги замучили: ноют да хрустят, хотя сейчас я чувствую серьёзный прилив сил, да и ноги сегодня утром при пробежке совсем не предъявили мне претензий".

В магазин Иван Сергеич ходил крайне редко, поэтому продуктов закупал столько, сколько мог донести до дома. До магазина налегке ещё ничего - ходить можно, а вот с грузом: без передышек никак. Пунктов отдыха на пути от магазина до его дома было два.

В сотне метров от магазина жил его давнишний приятель Фёдор Баранчиков, которому в настоящее время исполнилось - ни много ни мало - шестьдесят пять лет.  Фёдор, как правило, постоянно сидел возле дома на лавочке и без конца курил едкие самокрутки. Он всякий раз подшучивал над Иваном Сергеичем: живёшь, мол, у чёрта на задворках, хотя и сам Фёдор не смог объяснить, отчего так быстро опустело село.

Поболтав с Фёдором минут двадцать, Иван Сергеич брёл дальше. Следующая остановка выпадала примерно на середину пути от магазина до дома Ивана Сергеича. В доме, у которого он приводил в порядок затёкшие руки и проклятую одышку, жил древний по словам сельчан старик Иван Курносов. Даже летом он сидел на лавочке возле дома в валенках и телогрейке. Присматривала за ним дочь. Она постоянно говорила ему о том, что хватит бы жить бирюком, но перейти к дочери дед Иван всякий раз отказывался.

Когда-то дед Иван был первым балагуром на селе, но и теперь, будучи в больших годах, он продолжал шутить и балагурить, когда возле него кто-то имел основание остановиться. Последние полпути до дома были для Ивана Сергеича сущим адом. Годы давали о себе знать, да и мужчиной он был к тому же невеликого размера...

Проходя мимо дома Ивана Курносова, Иван Сергеич заметил, как его тёзка подаёт ему некие сигналы рукой: подойди, мол. Недоумённо пожав плечами, Иван Сергеич спросил:

- Тебе чего, дядь Вань?.. Здравствуй... Извини, я в магазин иду...

- Вот и хорошо, - почти шёпотом вымолвил дед Ваня и оглянулся по сторонам. - Хочу попросить тебя.

- Всё, что хошь, дядь Вань.

- Мне, что хошь ни к чему, а вот бутылочку беленькой купи, и чтоб никто...ни-ни...

- ПонЯл, дядь Вань! - гаркнул Иван Сергеич.

- Ты что, одурел что ли: орёшь, как взвод в атаку поднимаешь? - прошипел дед Ваня, - мне ещё моей дочуры здесь не хватало.

- Извини, дядь Вань...как говорится - не сообразил.

- Ладно: слово не воробей... Держи валюту.

- Потом отдашь. Я ведь всё равно отдохнуть у тебя остановлюсь. В общем, заказ принял. - сказал Иван Сергеич и направился дальше в сторону магазина, не забывая размышлять об утреннем происшествии.

"А что если, что если... Думай, думай, Ваня... А что если я приглашу к себе в гости, скажем, Федьку Баранчикова, а? - Иван Сергеич едва не вскрикнул от пришедшей ему на ум удачной мысли. - Таак-с. Скажу, что по старой дружбе решил пригласить его посмотреть, какой я состряпал дом. Теперь, когда объект...в смысле дом, сдан под ключ, хотелось бы обмыть его, значит, как надо.

А с кем обмыть, если не со старинным другом. Федька, наверняка, не откажется сходить в гости. Дом его вряд ли заинтересует, а вот выпить нахаляву - само то. Организую ему маленькую экскурсию по своим хоромам и, конечно, покажу зеркало. А там будет видно. Вот так. Ай, да я! Ай, да сукин сын! Молодца!"

Отсутствие Фёдора на лавочке возле дома не понравилось Ивану Сергеичу.

- Ну и куда ты, старый хрыч, подевался, - проворчал он и сел на лавочку. - Будем ждать. Такой план придумал, а его, видишь ли, нет... А сумка-то почему-то в этот раз намного легче, чем обычно, хотя продуктов я закупил даже больше, чем всегда... Даа... И идётся намного легче... Ну и где ты?..

- Меня что ль ищешь? - выйдя на крылечко спросил Фёдор.

Иван Сергеич глянул в сторону крыльца и расхохотался до слёз: перед ним стоял мужчина в мятой, будто жёваной, одежде, обросший всклокоченной белой волоснёй на голове и такой же белой всклокоченной бородой, обрамляющей кирпичного цвета изборождённое глубокими морщинами лицо.

- Господи...Федя, милый, ты что с собой сделал? - спросил, чертыхаясь от смеха Иван Сергеич.

- Так...этта... С Пашкой вчера врезали за его уход на пенсию: какая ни какая, а прибыль в нашем полку... А...а ты, значит, Сергеич, в магАзин уже с ходил. Цельную сумку, смотрю, навалил, только...всё это не то.

- Хвораешь?

- Нет...не хвораю... Я, Сергеич, подыхаю... Усёк? Только ты мне в этом... Ладно...

- Могу, между прочим, полечить.

- Лечи, - согласился, не раздумывая, Фёдор.

- Идём ко мне там и полечимся. Я. кстати, специально к тебе пришёл с приглашением.

- Да ну!?

- Ей Богу. Закончил все работы по благоустройству дома и решил, что такое дело надо непременно хорошенько обмыть. Одному-то как-то ни то ни сё, а вот...хотя бы вдвоём - совсем другое дело. Только вокруг меня нет ни одной даже столетней души, понимаешь? Деда Ваню пригласить, так он и не дойдёт до меня, а вот ты - в самый раз. Посмотришь, как я теперь живу, обмоем...

- Я, Сергеич, готов!.. Может, тебе помочь сумку нести?

- Валяй.

Глава 9               

Носильщик из Фёдора, разумеется, не получился.

- Едрить-молотить, - изумился он, - как же ты её, Сергеич, таскаешь? Да в ней...да...центнер, чтоб её! - добавил возмущённо Фёдор.

- Жить, Федя, захочешь, не так раскорячишься, понял? Пошли.

- Иду-иду... Уфф... Ты, Сергеич, как орловский рысак прёшь. Хочешь, наверно, чтоб...уфф...я до обмывки коней двинул. Может, хотя бы чуть-чуть скорость убавишь, а то как бы меня отпевать не пришлось.

- Федь, потерпи чуток. Глянь, мы же почти дошли, а ты говоришь...

Фёдор остановился, покрутил головой и слегка подвис:

- Ухх ты! - воскликнул он на сколько хватило голоса. - Сергеич, это чей такой терем возник на нашем пути?

- Это, Федь, не терем, а мой дом, который мы с тобой и идём обмывать.

- Чур меня чур! Ты что, смеёшься надо мной? Да у нас в нашей клятой деревушке никогда ни у кого такого дворца не было... Не иначе глюки у меня начались... Говорил тебе - не торопись.

- Успокойся, Федюнюшка. Заходи. давай, - сказал Иван Сергеич, открывая калитку. - Ну...чего застыл?

- А пса какого-нибудь нет?

- Не держу. Заходи, давай, не стесняйся.

Поднявшись на крылечко, Иван Сергеич открыл входную дверь, снял ботинки, и стал дожидаться, когда подойдёт Фёдор.

- А ну, Федот, проворней, - пошутил он. - Снимай свои чоботы и пошли водку пить... Итак...это, дорогой товарищ у меня веранда. Она опоясывает дом с трёх сторон: с боков поуже, а сзади довольно широкая. Вот мы и подошли к ней. Здесь я встречаю гостей: ты у меня уже второй по счёту, цени. Присаживайся на диван поближе к столику, а я сейчас...

- Достану бутылочку водочки, - подсказал Фёдор.

- Угадал, май френд, - улыбаясь, сказал Иван Сергеич и пошёл в сторону огромного холодильника. Вытащив из холодильника бутылку водки, которая мигом на тёплом воздухе стала "потной", он подошёл к столику и поставил на него бутылку аккурат напротив Фёдора. Затем Иван Сергеич вытащил из навесного шкафчика две красивые рюмки и поставил их рядом с бутылкой. - Щас соображу закусочки , и мы с тобой...

- Сергеич, - дрожа от нетерпения, прохрипел Фёдор, - ну её к бесу эту закуску.

- Думаешь?

- Чего думать-то... Сергеич...

Кивнув головой в знак понимания, Иван Сергеич открыл бутылку и наполнил рюмки.

Фёдор напрягся и взяв трясущейся рукой рюмку приблизил её к подрагивающим губам. Пил Фёдор медленно, толи смакуя содержимое рюмки, толи пытался понять удачно ли выпитое вольётся в его страдающий организм.

Наконец последняя капля была отправлена в рот, и Фёдор застыл на пару мгновений, после чего несколько раз глубоко вздохнул, и крупные капли пота выступили на его лбу и, набрав достаточно большое количество влаги, стали скатываться со лба и струиться по изборождённому морщинами лицу. Глаза Фёдора наполнились толи скатившимся со лба потом, толи это были слёзы.

Иван Сергеич с глубоким сочувствием смотрел на жалкое состояние Фёдора и то и дело вздыхал, слегка покачивая головой.

- Федь, - сказал Иван Сергеич, - я всё же сейчас организую немного закусочки, и мы вместе выпьем за состояние дома...да и наше тоже.

Фёдор, вытирая пот с лица рукавом рубахи, кивнул в знак согласия.

После того, как Иван Сергеич и Фёдор Баранчиков, отчество которого в селе уже никто и не помнил из-за его бродячего образа жизни, отчего Фёдора чаще всего называли либо Федькой, либо Барашком, что не красило жителей села, но тут уж, как получилось, так и пошло, выпили за прекрасное состояние дома, за свою порой нелёгкую жизнь на старости лет, Иван Сергеич предложил сделать перерыв, в котором хотел более детально представить своё жилище вниманию Фёдора.

- Ну чего, Федь, - сказал Иван Сергеич, поднимаясь со стула, - пошли, дорогой гость, смотреть дом изнутри.

Фёдор грустно глянул на остатки водки в бутылке. Уловив взгляд "дорогого гостя",
Иван Сергеич налил ещё одну рюмку и протянул её Фёдору, - Тащи, и пошли.

- Сей момент, - рыкнул Фёдор и, выплеснув водку в широко раскрытый рот, поднялся из-за стола. - Я готов, Сергеич. Показуй свои хоромы.

Открыв дверь в дом и пропустив вперёд Фёдора, Иван Сергеич сказал:

- Ну вот мы и в доме. Начнём с краю. Это у меня спальня для гостей, - открыв дверь в небольшое помещение, объяснил Иван Сергеич. - В ней есть холодильник, но пока нет гостей он, разумеется пустой. Будут гости, будет, как говорится, и пища. Вместо кровати я поставил здесь диван, который можно при случае разложить. Имеется телевизор и столик. Как говорится, добро пожаловать! Идём дальше.

Задержавшись на выходе из спальни, Фёдор вздохнул и произнёс не без сожаления:

- Я бы, Сергеич, за такую спальню...весь свой дом отдал. Ляпота, прямо.

- Это, Федь, моя спальная комната, - продолжая объяснять, сказал Иван Сергеич и открыл следующую дверь. - Тут у меня холодильника нет, но есть телевизор, компьютер, столик и, конечно, кровать.

Фёдор шёл за Иваном Сергеичем, буквально разинув рот и беспрерывно шепча:
 
"Шикарно живёшь, Сергеич. Прямо, как барин".

- Следующая комната, - продолжал хозяин дома, - ванная. Проходи, Федь, смотри. Ничего особенного здесь нет: ванна, умывальник с холодной и горячей водой, зеркало, разные приспособления для мытья и бритья...короче, ещё всякая мелочь. В уголочке притулился унитаз. Воот... Выходя из ванной сразу обращаешь на себя внимание в шикарном зеркале, которое висит напротив ванной: вдруг что-то недомылось или недобрилось. Друг зеркало подарил.

- Барин, как есть барин, - шептал, как заведённая игрушка Фёдор. Подняв голову, чтобы глянуть в шикарное зеркало, но на стене его не обнаружил. - Сергеич, а где зеркало-то? Хотелось бы оценить себя вышедшим из ванной.

При этих словах у Ивана Сергеича, будто ежик пробежал по спине.

- Как это где? - спросил он, глядя на пустую стену. Зеркала, хоть ты тресни, на стене не было. Не показывая обеспокоенности, Иван Сергеич, через силу улыбаясь, глянул на изнемогавшее от любопытства лицо Фёдора и сказал, - вчера я делал генеральную уборку в доме: должно быть куда-то сунул мимоходом после мытья. Ладно, щас не стану искать. Пойдём-ка лучше продолжим говорить тосты.

- И я того же мнения! - воскликнул Фёдор - Пошло оно к лешему это зеркало: что я зеркал что ли не видел?

Сложившееся обстоятельство взволновало Ивана Сергеича до глубины души. Исчезновения зеркала он никак не мог себе даже в мыслях представить. Иван Сергеич пригласил в гости Фёдора, намериваясь посмотреть на реакцию зеркала, но уж не для того, чтобы...

Обуреваемый мрачными мыслями, он вытащил из холодильника ещё одну бутылку водки, решив - пить так пить, а там будь, что будет. Увидев новую бутылку, Фёдор засветился, как маяк в тёмную ночь.

- Правильно, Сергеич... Такой дом надо обмывать да обмывать и то мало будет, - и, наблюдая за тем, как Иван Сергеич наполняет рюмки, запел: - "Напилася я пьяна...эхх...не дойти мне до дому...". Жаль слов не помню, а песня-то, прямо, как есть про меня...Йэхх! Лей, Сергеич, не жалей, будет спаться веселей... Йэхх!

На долго Фёдора не хватило. Скоро он уже спал на диване, озвучивая свой сладкий сон наикрепчайшим храпом. Иван Сергеич тоже изрядно захмелел и в какой-то момент. преодолев робость перед неизвестностью, решил ещё разок взглянуть на зеркало. Открыв дверь в дом, он осторожно ступая, последовал в сторону прихожей, которую иногда называл "гостиной".

Иван Сергеич шёл и упрямо не хотел смотреть на стену, где висело зеркало, и только дойдя до двери, ведущую в ванную, он резко обернулся и замер: перед ним красовалось зеркало. Своими размерами оно было примерно равно обычной двери. Не произнеся ни слова, Иван Сергеич направился в спальню, где не раздеваясь лёг на кровать и тут же уснул.

Глава 10

Всю ночь Ивану Сергеичу снились не совсем приятные сны. Когда в очередном сновидении ему становилось совсем туго, он просыпался, шёл на кухню и, выпив полстакана воды, снова ложился на кровать. Подобная ситуация произошла с ним за ночь несколько раз.

Таким обстоятельством Иван Сергеич был очень недоволен, но поделать ничего не смог. Утром он проснулся, как обычно, в семь часов. К удивлению Ивана Сергеича, он чувствовал себя великолепно, чего нельзя было сказать о "замечательном" госте Фёдоре Баранчикове, который как неприкаянный бродил по веранде и стонал, кашлял, сморкался и то и дело тяжко вздыхал.

Иван Сергеич не стал мучить Фёдора расспросами, а налил стакан водки и пригласил его посидеть на крылечке, к чему располагало замечательное утро.

Через несколько минут оба старика сидели на ступеньках крыльца, и Фёдор принялся избавлять себя от неприятного недуга. Глядя на процесс "выздоровления" Фёдора, Иван Сергеич снисходительно улыбался да покачивал головой.

Закончив процедуру приведения себя в хоть какую-то норму, Фёдор поблагодарил Ивана Сергеича за удивительный приём и засобирался домой. Иван Сергеич со своей стороны тоже поблагодарил Фёдора за то, что тот не отказался отпраздновать окончание работ на строительстве дома.

Проводив Фёдора Иван Сергеич ещё не менее часа сидел на ступеньке крыльца и пытался классифицировать события последних трёх дней.

"Итак, - рассуждал Иван Сергеич, - главный вопрос: что может меня связывать с зеркалом? Ощущение такое, что оно для чего-то выбрало меня... Но для чего? Навредить оно мне не планировало - это яснее ясного. У меня явно прибавилось сил и, наверное, здоровья. И потом...оно не хочет, чтобы его видел ещё кто-то, скажем, из посторонних людей. Я-то, извиняюсь, удивился, что оно спряталось от Фёдора, а тем не менее зеркало сделало всё правильно, ведь у Фёдора язык, как балалайка: что узнает он, через день будет знать вся деревня.

Чего хорошего, если каждый встречный и поперечный будет в курсе того, что у меня в прихожей висит золотое зеркало? Может, ему, зеркалу, нужна какая-то моя помощь?.. Но что я деревенский пенсионер-затворник могу сделать такое, что могло бы?.. Чёрт возьми... Задачка, однако. Это тебе не Фёдора заманить в дом обыкновенной бутылкой водки, чтобы порешить некие неожиданно возникшие подозрения. Тут всё гораздо сложнее...

Почему оно вдруг стало размером с дверь...только, пожалуй, ручки и не хватало. А может, это приглашение...чёрт меня подери...вдруг это приглашение...уфф...войти в нее...в смысле, туда...за "дверь"... Так-то оно, может, и так, только я эту золотую штуковину видеть, откровенно говоря, остерегаюсь. Да и то сказать: к таким...таким... Ладно, слово даже от страха нужное забыл. Думаю, что необходимо привыкнуть к этим...воо!..метаморфозам. Да уж: жить захочешь, наверняка, раскорячишься.

Для начала, пожалуй, чтобы привыкнуть, надо пореже ходить мимо хитроумного зеркала. В конце концов умыться и побриться можно и на кухне, а...даа... Всё равно придётся хоть раз в сутки проходить или сталкиваться с ним, потому что без ванной мне никак нельзя... Вот...фу...ёлы-палы, что называется, попал. Хорошо хоть, здоровья прибавилось. А что, собственно, оно может со мной сделать, а? Пока сам не захочу, ни в какую дверь не пойду. На том и порешим. Порешим-порешим...порешим-то...только мамка не велит.

Схожу-ка я к деду Ване. Ему как-никак сто лет в обед. Вдруг он что-то слышал про село "Светлое". Село-то, считай, самое большое в округе было, а значит, может где-то что-то проскользнуло о его не самой славной кончине. Конечно, не факт, но ведь надежда, как говорится, умирает последней. Значится, так и сделаем".

Не заходя в дом, Иван Сергеич прошёл на веранду, вытащил из холодильника бутылку водки, поглядел на неё, как на спасителя, и прошептал: "Выручай, милая... Теперь вся надежда на твоё воздействие на память деда Вани".

Дед Ваня сидел возле дома на лавочке, укутавшись шарфом поверх телогрейки. Увидев Ивана Сергеича, он заулыбался и в свойственной ему манере сказал:

- Только приятный ветер может принести к моему дому такого замечательного человека, как ты, Иван Сергеич. Сразу вижу, идёшь ты не в магазин, а что это значит? Это значит, что у тебя ко мне какой-то интерес, верно?

- В самую десятку.

- А я что говорю?

- Дочурка?..- выразительно глядя в глаза деда Вани, спросил Иван Сергеич.

- Полчаса, как ушла. Имеешь что-то предложить?

- Имею... И предложить...и кое-что спросить по ходу дела.

- Ага... Чем могу, дорогой посетитель, обязательно помогу. Пойду, стаканчик принесу да огурчик... Я правильно мыслю?

- Для ста лет более, чем, - пошутил Иван Сергеич и негромко хохотнул.

Сидя на лавочке под раскидистой черёмухой Иван Сергеич и дед Ваня активно вели между собой разговор. Иван Сергеич ненавязчиво, но настойчиво старался перевести разговор на воспоминания, относящиеся к детским годам, когда дедушки и бабушки деда Вани могли рассказать ему что-то, что они сами услышали от своих родителей, а также дедушек и бабушек.

Дед Ваня с удовольствием рассказывал Ивану Сергеичу, как он жил, будучи мальцом, чем тогдашние ребятишки занимались, и чем были заняты его самого и многих ребятишек родители. После очередной рюмки дед Ваня заговорил о том, как его бабушка по отцовой линии много рассказывала про старину. Иван Сергеич насторожился.

Из рассказа деда Вани он выделил тот факт, что давным-давно где-то на территории соседнего района, вроде бы, располагалось огромное село. Чтобы подогреть интерес деда Вани, Иван Сергеич равнодушно заметил, что слухи все эти, которые услышала его бабка, обыкновенная ерунда. Дед Ваня с нотками агрессивности возразил:

- Нет, дорогой Сергеич, не ерунда! Я думал ты человек сурьёзный, а ты как нонешние оболтусы.

- Дед Вань, извини, что я засомневался: каждый человек имеет право на некоторую долю сомнения. Копни поглубже, и я готов верить каждому твоему слову... Тут такое дело: я, например, никогда не слышал нигде, про такой населённый пункт. Не мог же он исчезнуть бесследно... Да и жители...

- Может, Сергеич, ещё как может... А распалось оно, село-то, лет эдак сто назад.

- Да это же, считай, у нас на глазах... Давай-ка, дед Вань ещё по-маленькой, чтоб вспоминалось ярче.

- Наливай, - просипел дед Ваня, слегка заплетающим языком, но тряхнув головой заверил собеседника, - щас войду в норму... А чего ты, Сергеич, выпытываешь у меня про это село, - выпив рюмку водки и пососав огурчик, спросил дед Ваня, внимательно глядя на Ивана Сергеича.

- Друг у меня есть в соседнем районе. Когда он ушёл на пенсию заинтересовался оставленными селами. У нас ведь таких тоже полно. Сам, поди, не меньше меня знаешь. Интересует его и то, куда люди подевались раз их было столь много? Куда-то же они постепенно расселились? Кто-то, наверное, в соседние крупные сёла, кто-то направился в город...да мало ли куда. Я другу говорю:

"Зачем тебе это сдалось?", а он:

"Мол, интересно".

Сказал друг мой, что, возможно, и в наше село кто-то переселился. Я ему сказал, что ничего об этом не слышал. У тебя, вон, дед Вань, хотя бы и дедушки и бабушки были: считай, полный комплект, а я никого из дедов и бабок не помню, потому что мамины родители погибли во время войны, а отцовых почти совсем не помню...так...смутное изображение.

- Даа... Скучное у тебя, Сергеич, детство было... А то, что в нашем селе жили выходцы из сгинувшего села...

- Подожди!.. К-как это сгинувшего?

- А вот так. Нехорошие дела там произошли... После них-то все и разбежались кто куда. В наше село попало несколько семей, но скоро осталось - точно не скажу - две или три... Кстати, у тебя какая фамилия? У меня - Курносов. Эту фамилию носит десятка полтора людей, а может, и больше. Что это значит? Ясное дело, я - местный.

Возьмём к примеру Баранчиковых, Ступиных...этих...Ивановых... Таких фамилий в селе всегда было полно. Щас, правда, и людей-то в селе не осталось... Кстати, Капустиных я что-то из местных не помню. Может, дед твой из того села родом был? Это надо где-то в архивах искать, а так просто...вряд ли чего упомнишь.

- Ну да. Ладно, что узнал, доложу другу, а там он уж как хочет... Давай, дедАй, ещё по капельке, и пойлу я. Спасибо за интересные сведения.

- И тебе спасибо... Захаживай, может, ещё что вспомню...

Глава 11

Озадаченный и в то же время заинтригованный новыми обстоятельствами, Иван Сергеич засиделся на ступеньках крыльца допоздна.

"Это что же получается, - рассуждал он, вдыхая полной грудью прохладный вечерний воздух, - мои предки, возможно, были владельцами барского дома, который нашёл Николай Петрович, а я по любым законам могу быть законным наследником... Ничего себе... Стоп-стоп-стоп, Ванюша, губу-то раньше времени не закатывай. Да ладно ты, чего это не закатывай? Помечтать, как говорится, не повредит... Эхх!..

Повидаться бы с Николаем Петровичем... Вдруг он за это время определил фамилию помещика-барина, который владел, поди-ка, не только барским домом, но и всей деревней. В те времена цари да царицы раздавали вотчины и направо и налево...конечно, кто этого был достоин, как считали они. Такие, понимаешь, были нравы. Даа...дела.

Судя по тому, что зеркало ко мне, как мне кажется, благосклонно, то оно могло принадлежать моим пращурам, верно? Ещё бы! Неужто я?.. Ладно, пойду-ка я бай-бай, а завтра попробую деда Ваню ещё разговорить. Он, думаю, что-то ещё знает, но...но хитёр, старый лис".

Ночевал Иван Сергеич на диване, который накануне приютил Фёдора Баранчикова. Ночь прошла, как показалось Ивану Сергеичу невероятно быстро: вроде, только лёг, а уже пора вставать. Часы, висевшие на стене веранды, показывали ровно семь. Следуя по веранде, Иван Сергеич вышел на крыльцо и несколько минут сидел на ступеньке, вдыхая прохладный утренний воздух.

Затем он поднялся и сделал несколько несложных физических упражнений и только потом пробежал трусцой десять  кругов по дорожке опоясывающей его владения. Никогда ещё Иван Сергеич не пробегал такое расстояние, но на этот раз он мог себе это позволить, потому что совершенно не испытывал усталости. Он уже понял, что с ним что-то происходит, но отчего?

Вернувшись через веранду на кухню, Иван Сергеич напился кофе и некоторое время сидел на табуретке и соображал, как ему пройти в ванную комнату, не попадая под внимание зеркала. Решение пришло быстро. Взяв со стола широкую разделочную доску, он прикрылся ей, чтобы не видеть зеркало, и свободно прошёл в ванную.

"Я, прямо, как нашкодивший школьник", - пошутил над собой Иван Сергеич и, едва не рассмеявшись, стал приводить себя в порядок. На кухню он вернулся тем же образом. Наскоро позавтракав, Иван Сергеич вернулся на веранду, прилёг на диван, иногда бросая тревожные взгляды в сторону двери, ведущей в дом.

"Эдак я скоро буду каждого шороха бояться, - прошептал Иван Сергеич и горько улыбнулся. - Ничего. Вот выясню всё, что меня интересует, тогда и начнём диалог с зеркалом. Таак-с. Надо собираться и идти к деду Ване. Мужик он умный...что-нибудь да выяснится в разговоре с ним. Ну чего, Ванюш, бери бутылочку и шагом, как говорится, арш!".

Не доходя метров тридцать до дома Ивана Курносова, Иван Сергеич увидел, как на крыльцо вышла дочка старика Елизавета. В руках она держала сумку, отчего Иван Сергеич сразу понял, что она куда-то собирается. Увидев приближающегося Ивана Сергеича, Елизавета махнула рукой в знак приветствия и добавила:
      
- Здорово, Сергеич. Ты случаем не в магазин идёшь?

- В магазин. Здорово, Лизавет.

- У меня к тебе, Сергеич, просьба будет. Я хочу чего-нибудь отцу купить из продуктов, а чтоб не тащится сюда лишний раз, может, ты прихватишь мою сумку. Я много куплять не стану: так, кое-что. Мне-то до магазина полкило, сюда полкило, да потом до дома ещё километр...выручай.

- Конечно, Лизавет. Какой может быть вопрос? Доставлю в лучшем виде.

- Так-то я, Сергеич, по пути всё покупаю, а тут чего-то замутилось, я и пролетела мимо магазина.

- Не волнуйся, Лиза, всё будет в лучшем виде... Старый-то где?

- Лежит пока. Голова, говорит разболелась. Горе с ним. Мы и сами-то еле живые, а уж ему в такие лета тяжело, конечно. О-хо-хо...горе...

- Ничего, Лиз, не поделаешь: годы идут и идут. У женщин о годах не принято спрашивать, но я и так знаю, что ты старше меня на пять лет. Я ещё глупОй был, а уже смотрел на тебя, как на икону. Какая же ты красивая была! Если бы мне тогда лет десять добавилось, я не отходил бы от тебя ни на шаг...

- Ха-ха-хаа!.. Умеешь ты, Сергеич, нужные слова найти... Ну, вот и магазин...

Чтобы не выглядеть глупо в глазах Елизаветы, Иван Сергеич купил буханку хлеба и килограмм варёной колбасы. Дождавшись Елизавету возле магазина он взял у неё сумку с покупками, распрощался и бодро зашагал в сторону дома деда Вани. По пути Иван Сергеич поприветствовал Фёдора Баранчикова, который, как обычно, сидел на лавочке возле своего дома и смолил любимый самосад. Сославшись на занятость Иван Сергеич извинился и поспешил дальше. Дед Ваня встретил его широкой улыбкой.

- Я в окошко наблюдал, - сказал он, - как ты с Лизкой чего-то калякал. Ты уж её извини, что она тебя припахала самую малость. Тяжело ей ко мне в такую даль ходить, но выхода нет, понимаешь?

Зятёк-то мой, муж её, тяжело болен, а значит, ему нужен сурьёзный уход. А если я там ещё буду толкошиться, а? И так не больно хорошо и эдак, выходит, не малина. Никак господь не хочет меня в гости взять... Чего-то я, Сергеич, разнылся, извини, дорогой... Чую, под черёмушку идти надо. Проходи, я сейчас...- и повернувшись, открывая дверь в сени, добавил, - есть мне чего тебе сказать.

Присев на лавочку под черёмухой, Иван Сергеич почувствовал, как горячая волна пробежала по его телу. "Знает, видно, что-то важное старый хрыч. Ну что ж, послушаем". Дед Ваня поставил на стол принесённые стопки и потёр радостно руки.

- Ну, Сергеич, держись крепче за лавку, а иначе упадёшь и лоб расшибёшь.

- Не пугай, а лучше отнеси сумку с продуктами домой: зря я их что ли от магазина пёр. И эта...нож принеси.

- Чё, заранее зарезаться хочешь? - пошутил дед Ваня и расхохотался.

- Колбасу хочу порезать. Стаканчики ты принёс, а закусывать чем будем?

- Ооо!.. Старый я дурень - вылетело из головы, а всё из-за новости, какой я тебя хочу огорошить, а может...осчастливить: эт уж как ты воспримешь её. Лизка что, колбасы мне купила?

- Бутылка, колбаса и хлеб лежат в моей сумке, а что купила твоя Лизка, я не в курсе.

- ПонЯл, щас всё исполним. Ты пока наливай: что-то я буквально полюбил это зелье...

После того, как старики ополовинили бутылку, Иван Сергеич вопросительно глянул на деда Ваню. Тот всё понял и начал раскручивать свой рассказ, а скорее - домыслы, основанные тем не менее на фактах.

- Революция и гражданская много бед принесли в наши края, а уж твоим предками - тем паче. То, что твои предки были очень богатыми - доказано на сто прОцентов. Я тебе подробностями по мозгам ездить не стану, а скажу в укороченном виде. У твоего деда фамилия была - Копытин, чуешь суть в чём? Капельку подскрести, подчистить, и ты уже Капустин, бежавший из каких-нибудь мест, где разыгрались ужасные сражения.

Народ в то время бегал с места на место - только успевай следить. За всеми разве уследишь? Вот твой дед и осел в нашем селе, а все богатства свои спрятал. Тут - мне рассказывала бабушка - такое творилось: слава Богу, говорила, что живы остались.

Дед твой умный человек был, вот и сумел вжиться в сельский образ жизни, какой получился при окончании боевых действий. А уж когда родился твой отец, то он стал стопроцентным Капустиным по всем имеющимся тогда докУментам...

Теперя, значит, про село. Уж, извини, но всё основано, конечно, на слухах. В селе том, в "Светлом" разыгралась кровавая...щас-щас...скажем, история. Я бы сказал - необычайно кровавая. После неё-то жители села стали, как говорится, массово бежать из него кто, значит, куда.

Дом барский под корень новые власти снесли: искали, понимаешь, золото да бриллианты, но ничего не нашли. Не осталось от барского дома абсолютно ничего: голая, значит, поляна. Получается, что дед твой умело богатство устроил. Что тут скажешь - молодец! Теперь, как истинный наследник, ты, Иван Сергеич Капустин, можешь заняться поисками клада, если, конечно, есть желание...

Я-то думаю, что тебе больше интересна история твоих пращуров, чем какое-то богатство, потому что у тебя и так всё, что надо для жизни, есть. Был бы помоложе - другое дело, а так...

Глава 12

Сидели крепко-накрепко сдружившиеся Иван Сергеич и дед Ваня на лавочке под черёмухой пока не стало смеркаться. К этому времени Иван Сергеич уже успел сходить в магазин за новой бутылкой. Старики обговорили и обсудили вновь сложившиеся обстоятельства со всех сторон.

Несмотря на солидный возраст дед Ваня оказался замечательным и весьма рассудительным собеседником. Это именно он сделал предположение, что помочь в делах житейских Ивану Сергеичу могла бы машина времени.

От такого предположения у Ивана Сергеича сердце забилось с невероятной частотой, а лоб покрылся потом. Он вдруг стал осознавать, что зеркало могло запросто быть переходом в давно ушедшие времена, а точнее - в то время, когда жили его предки. "А что, - пронеслось у него в голове, - может, зеркало и есть своеобразная машина времени? Неужели такое возможно? Ну, деда Федя съел ведьмедя...ну...старый лис...ну...".

- Скажи, дед Вань...как это...допустим, что у меня появится возможность попасть во времена, грубо говоря, величия моих пращуров, стоило бы мне туда...нуу...заявиться, чтобы глянуть на происходящие события...приятные, наверное, некоторые и, конечно, не совсем?..

- Не знаю, как тебе это видится, но я бы точно отказался. Ну увидишь...и что? Легше что ли станет?.. Я в молодости увлекался фантастическими романами. Можно сказать: гору прочёл этого добра. По домыслам различных фантазёров попасть куда-то через машину времени можно только в чём мать родила. Такое, понимаешь, мнение фантастов.

Так оно или нет - никто, наверное, не знает. Но если это так: какого чёрта делать в другом мире, если ни туда, ни оттуда пронести ничего нельзя? Допустим... Сергеич, плесни по капельке, а то в горле пересохло от дурных мыслей, хотя...хотя, может, и не от дурных... Мы с тобой, Сергеич, отныне...тсс...самые-самые друзья, - приставив палец к губам, почти шёпотом добавил дед Ваня, не преминув при этом внимательно оглядеться по сторонам...

- Держи, дед Вань, - передавая стопку старику, сказал Иван Сергеич.

- Спасибо, дорогой, - приняв из рук Ивана Сергеича стопку сказал дед Ваня, снова приставив палец к губам.

На некоторое время наступила тишина, если не считать щёлканье где-то в кустах неутомимого соловушки. Прислушиваясь к нему, старики одобрительно кивали головами.

- Вот ведь, проказник, что делает, - улыбнувшись, сказал дед Ваня. - По виду воробей и воробей, а как заведёт трели - заслушаешься. Мы бывало со своей Настёной сядем на лавочку в укромном местечке и слушаем соловушек до утра. Вот было времяя... Ну даа...

Возьмём, значит, такой вариант: попал ты во время благоденствия своего деда или прадеда... Дальше-то что? Расскажешь им, как их скоро сковырнут? ЗлАто и сЕребро, которые они могли бы тебе отдать, узнав, что с ними произойдёт, тебе сюда всё равно никак не доставить.

- Получается, что так, - сказал Иван Сергеич, а сам подумал:" Знал бы ты, дед Федя, что всё, спрятанное моими славными предками, уже найдено и находится в нашем мире, а одна из этих штуковин висит в моей прихожей и морочит мне мОзги". - Дед Вань...эта...как её...

- Не тяни, а то оторвётся, ха-ха-хаа...- рассмеялся дед Ваня. - Начал, так надо...вопрос сфы...сфырмулировать, вот. Спрашивай, потомок барьёв.

- Я говорю, значт: машина времени...так?.. что она из себя приставлят? - спросил Иван Сергеич слегка заплетающимся языком.

- Видишь, дорогой боярин, нужник?

- Видю.

- Приставь себе, открывашь дверь, а там...стоп-стоп-стоп...а там кнопки всякие, понял? А почему?.. Потому что этот нужник в нашем приставлении и есть эта машина времени. Нажимашь нужные цифири и фьютть, ты уже в гнёздышке своих богатеев-пращуров. Вот...понимашь...такой фокус...мокус...- не закончив мысль, дед Ваня стал валиться с лавочки.

Проявив откуда-то взявшиеся скорость и реакцию, Иван Сергеич подхватил падающего старика и, поставив его на заплетающие ноги повёл в дом. Уложив деда Ваню на кровать он сказал:

- Извини, дед Вань, что не раздел... Эх, и попадёт мне, если не дай Бог придёт завтра утром Лизка. Она сразу догадается что к чему. Правда, она далеко не каждый день приходит, значит...значит, поживём ещё. Надо под черёмухой убраться за нами, ликвидировать, так сказать, улики...

К удивлению Ивана Сергеича, не пройдя и сотни метров от дома деда Вани, он почти протрезвел. "Странное со мной что-то происходит, - решил он, - протрезвел, считай, мигом, в голове чистота да и во всём теле особенная сила. Деда Ваню, как ребёнка в дом доставил. Это же...это же - немыслимо. Не иначе зеркало меня к чему-то готовит - больше не кому... Ххе...готовит. А если я готовиться не хочу, тогда что? Думай, Ванюша, думай. И это тоже: Копытин - Капустин, как нынче говорят, сладкая парочка.

Свежо придание, да верится с трудом. Это что же получается, переменил буквы в фамилии и, гуляй, Ванька, ешь опилки?Замаскироваться, сказавшись лапотником? Помещиков да барьёв в округе было не столь много, чтобы их не знали в лицо. Во власть вошли в основном местные горемыки, а уж они... Ладно, ещё ночку проведу на веранде, подумаю и, глядишь, что-нибудь да в голову войдёт умное да дельное".

Проснувшись, как обычно в семь часов утра, Иван Сергеич вставать не спешил. Он пытался ответить на вопрос: идти к зеркалу или нет? "Что мы имеем? - размышлял он. - Ничего кроме предположений. То, что фамилия Копытин превратилась в фамилию Капустин - не факт, хотя предположения деда Вани вполне убедительны.

Дед мой погиб во время войны. Так? Так. А что если...что если... Дожимай, Ванюша, дорогой мой. Книга памяти. Николай Петрович говорил, что такие есть в библиотеках. Йеесс...обэхеесс! Еесть ниточка. Значит, сейчас по вчерашнему сценарию иду на кухню, закрываюсь разделочной доской и привожу себя в порядок в ванной. Правильно? А то! Стоп-стоп-стоп... Агаа...

У меня же есть мягкие разделочные досочки. Точно. А что если в такой досочке проковырять крошечную дырочку и одним хотя бы глазком постараться увидеть в каком состоянии находится зеркало. Молодца, Ванюш! Ай, молодца! Приведу, значит, себя в порядок и иду в библиотеку. Интересно, у нас в селе она есть или уже и её нет? Как говорится, будем надеяться".

Иван Сергеич решил посмотреть на зеркало, когда выйдет из ванной, чтобы в случае чего дать хорошего драпака. "Трусливым ты стал, Венечка, ай-я-яй, - укорил себя Иван Сергеич, но тут же поправился, - не трусливый, а осторожный. Так-то верней будет". Зеркало представляло из себя заключённый в золотую раму непроницаемый мрак.

Иван Сергеич и виду не подал, что ужас охватил его до самого нутра. Он готов был бежать сломя голову, но, несмотря на то, что пот градом катился по его лицу, постарался пройти мимо зеркала с достоинством. Не оглядываясь, Иван Сергеич вышел на веранду и почти бегом вылетел на крыльцо. "Чтоб тебя", - прошептал он, вытирая лицо рукавом рубашки.

Сидя на ступеньке крыльца, Иван Сергеич продолжил рассуждения: "Иду, значит, в библиотеку и ищу среди погибших земляков своего деда. Фамилия его должна быть или Копытин или Капустин, а имя и отчество - Илья Николаевич. Прямо, как у отца Ленина, - хмыкнул Иван Сергеич. - Отец у меня был Ильич... Стало быть - Сергей Ильич. Ну и я... А уж потом, как говорится, будет видно, что предпринять".

Глава 13

Проходя мимо дома деда Вани, Иван Сергеич отметил, что вчерашний его "собутыльник" на улицу ещё не вышел. Не останавливаясь, Иван Сергеич продолжил движение в сторону центра села, где по его пониманию и должна находиться библиотека.

"Эх и давно я не был в библиотеке, - подумал Иван Сергеич и глубоко вздохнул. - Ране-то бывало без библиотеки никуда: самое главное развлечение для нас были книги да иногда кино в клубе. В процессе возрождения капитализьма в стране построили в селе агромадное здание под названием "Культурный центр", в котором оказались и местная администрация, и медпункт, и почта, и...всё поместилось...ну и, конечно, думаю, и библиотека.

Библиотека-то очень хорошая ране была. Книг в ней...читать не перечитать... А я последнюю книжку прочитал уже и не помню когда...". Проходя мимо магазина, Иван Сергеич остановился и, поразмыслив минутку другую, прошептал: "На обратном пути надо бутылочку взять. Дед Ваня после вчерашнего, поди, хворает. К тому же из него собеседник весьма полезный. Ну что ж, так и решим".

Ещё раз оглядевшись по сторонам, Иван Сергеич решительно направился к "Культурному центру". Не обнаружив библиотеки на первом этаже, он поднялся по лестнице на второй и сразу оказался перед дверью, на которой была прикреплена табличка с надписью "Библиотека".

"Ну, Господи, благослови", - прошептал Иван Сергеич и открыл дверь. Метрах в трёх от себя он увидел высокую и очень красивую женщину лет - как определил Иван Сергеич - тридцати пяти. Смутившись, он пролепетал:

- Здрасте...

- Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, - произнесла женщина. - Смелее, Иван Сергеич.

Ноги Ивана Сергеича, словно прилипли к полу, а на лбу выступили капли пота.

"Откуда она знает, как меня звать", - возникло в его голове.

- Не удивляйтесь, Иван Сергеич, я несколько раз встречалась с вами в магазине.

- Да-да-да...- пролепетал Иван Сергеич, - я, собственно...это...не помню, когда бывал в библиотеке, поэтому... Извините...

- Ничего страшного. Идёмте, я запишу ваши данные, и, как говорится, добро пожаловать в мир книг... Зовут меня Ольга Васильевна, - закончив с записью данных Ивана Сергеича, сказала женщина. - Я - заведующая библиотекой, работаю в вашем селе около трёх месяцев. Итак... Если хотите взять что-то почитать дома, можете пройти в фонд и подобрать себе понравившуюся книгу. Если вам захочется почитать здесь, в библиотеке, сделать это можно в "Читальном зале".

- Да-да... Ольга...

- Васильевна, - подсказала женщина.

- Васильевна, - смущаясь, сказал Иван Сергеич, - я хотел бы... Друг мне сказал, что в библиотеках есть Книга памяти погибших в Великой отечественной войне. Вот я...

- Есть. Идёмте в "Читальный зал", и я вам покажу, где она находится. Книга памяти - это общее название, а вообще-то их, несколько. Проходите, Иван Сергеич, не стесняйтесь. Итак, на этой вот полке находятся все книги, в которых сосредоточены имена погибших в 1941-1945 годах, которые проживали в нашей области... Удачи вам, Иван Сергеич, а я пойду на своё рабочее место.

Иван Сергеич несколько минут стоял и осматривал с интересом читальный зал, стеллажи с книгами и журналами. Ему здесь явно нравилось, потому что читальный зал был большой и светлый. Восемь явно новеньких столов готовы были принять в любой момент полтора десятка посетителей одновременно. Иван Сергеич даже прищёлкнул языком.

"Ну что ж, - подумал он, - в библиотеку я попал удачно, все книги передо мной, остаётся самое малое, а вот малое или нет скоро выяснится. Надеюсь с библиотекаркой я не переборщил: чем-то она меня настораживает, а значит, надо с ней вести себя аккуратненько. Итак, меня интересует книга под буквицей "К". Надеюсь, что Ольга...как её...ага...Васильевна не следит за мной".

По привычке оглянувшись, он слегка оторопел: в паре метров от него стояла Ольга Васильевна собственной персоной.

Улыбнувшись, она спросила, не нужна ли Ивану Сергеичу её посильная помощь.

- Постараюсь справиться, - смущаясь, ответил Иван Сергеич. - Спасибо за внимание, Ольга Васильевна... А у вас, кажется, посетитель.

Заведующая библиотекой резко повернулась и вышла из читального зала.

Выбрав место за дальним от двери столом, Иван Сергеич открыл книгу и, глянув для верности на дверь, занялся поисками нужной фамилии. Найти её было несложно. Неслышно, шевеля одними губами, он начал читать:

"Капустин Илья Николаевич родился тогда-то в селе Копёшки N-ского района. Погиб в !943 г. Ну вот: по крайней мере стало более точно известно, где и что произошло, хотя я и без этой книги всё это знал с детства... Ну что ж, один вопрос решён, но...если дальше всё пойдёт без зазубрин. Дед Ваня упоминал фамилию Копытин. Ищем. Итак, Ко...Кон...Кол... Агаа... Йесс!

Вот он Персонаж от деда Вани - Копытин...Ко...пытин... Ёлы-палы... Илья Николаевич - ещё один батюшка Ленина. Таак-с... Родом он из села Светлое соседнего района... Вот это...это...".

Иван Сергеич покрутил головой и снова уставился в книгу: ничего не изменилось. Копытин твёрдо устроился там, где его обнаружил Иван Сергеич. "Ладно, есть одна мыслишка. Используем-ка нашу библиотекарку в качестве человека, который подтвердит мою находку".

Иван Сергеич на секунду закрыл глаза, а когда открыл, то увидел прямо перед собой Ольгу Васильевну. Она склонилась к Ивану Сергеичу и спросила:

- Может, Иван Сергеич, я могу вам чем-то помочь?

Иван Сергеич настолько растерялся, что смог вымолвить лишь:

- Да... Да, Ольга...Васильевна.

- Что с вами, Иван Сергеич? Вам плохо?

- Нет-нет... Расстроился немного, а тут ещё очки дома забыл...глаза устали, ни чёрта, извиняюсь, не видят. Друг из соседнего района вспомнился. У него тоже дед погиб. Хотел найти, а слёзы не дают...

- Давайте, вместе поищем. Какая у него фамилия?

- Фамилия?.. Ко...пытин... так кажется... У друга фамилия отличная от дедовой, но Копытин... Да-да...точно, Копытин. Звать, извините, не знаю как. Интересно просто...

- Ну что ж, сейчас я посмотрю, раз уж вам трудно сосредоточиться. Таак, Ко...Ко.. Знаете, Иван Сергеич, но на "Ко" никого нет. Кнутов есть, Краснов...а фамилии Копытин нет.

- Что-то я, видно, напутал. Память, однако, совсем ослабла. Ааа...посмотрите, Ольга Васильевна, нет ли фамилии Крапивин? Мой способ запоминания фамилия сложный: могу запросто что-то перепутать.

- Хорошо, - сказала Ольга Васильевна и приступила к поискам новой фамилии. - Таак. Краснов, Кроликов...ой, я же, пожалуй, пропустила Крапивина: тоже стала плохо видеть. Крапивин Андрей Максимыч. Есть такой.

- А из какого он района?

- Сейчас. Из соседнего.

- Ну вот. А я Копытин да Копытин. Вот балда. Спасибо, Оля...можно я буду вас так называть? Мне старику так удобнее.

- Только когда...

- Только когда нас здесь, во всей библиотеке, двое. Ещё раз, Оленька, спасибо. Я, пожалуй, ещё полистаю книгу: глазки-то, вроде, в норму пока пришли.

- Конечно, Иван Сергеич, - сказала, улыбнувшись, Ольга Васильевна и вышла из читального зала.

Проводив взглядом Ольгу Васильевну, Иван Сергеич, обратил всё своё внимание на страницу, где красовался некий Копытин Илья Николаевич. "Ну, и кто же ты такой? - задал он вопрос, на который предстояло ответить ему самому. Вот, понимаешь, ситуация так ситуация. Отчего же эту фамилию не смогла увидеть библиотекарша? Ладно, больше я здесь ничего не найду. Подумаем с дедом Ваней".

Попрощавшись с Ольгой Васильевной, Иван Сергеич вышел на улицу и несколько минут смотрел на грозные облака, заполонившие небо. "Вот те на, - прошептал он, качая головой, - было как никогда солнечно, и вот, пожалте: надо спешить, а то попаду чего доброго под дождь. Хотя бы до деда Вани добраться сухим.

Глава 14

Дед Ваня сидел на крылечке закутанный поверх телогрейки шарфом. Увидев приближающегося Ивана Сергеича, он вяло помахал рукой в знак приветствия. На то, чтобы сказать "Привет" или "Здрасте" у него явно не хватило сил. Иван Сергеич, конечно, понимал в чём дело, поэтому, присев рядом с дедом Ваней, обнял его за плечи и негромко сказал:

- Извини, дорогой друг, за то, что я довёл тебя до такой крайности.

Ничего не сказав в ответ, дед Ваня только грустно улыбнулся.

- Ничего, дед Вань, мы сейчас хворь из тебя постараемся выгнать, - сказал Иван Сергеич, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака бутылку водки. - Вот только у меня стопарика, извини, нету.

Не успев до конца объясниться, он увидел в руке деда Вани гранёный стакан, взявшийся неизвестно откуда.

- Да ты, старина, ещё и фокусник, ххаа... - хохотнул Иван Сергеич. - Значит, поживём ещё! А я утром прошёл - тебя нет. Всё, думаю, болеет мой друг дед Ваня, а значит, что? Значит, надо купить бутылочку: клин-то хорошо клином вышибать... Я тебе для начала чуть-чуть налью, а то может плохо нечаянно стать.

Дед Ваня, молча, кивнул головой в знак согласия. Иван Сергеич с нескрываемой грустью смотрел, как дед Ваня пытался выпить полста граммов водки, налитой в стакан. Но страдания деда Вани не прошли даром. Через некоторое время он стал приходить в положенную ему обычную форму. Наконец он продышался и, улыбнувшись, сказал:

- Спасибо, Сергеич... Как говорится. не имей сто рублей... Думал всё: в ящик сыграю, а так ничего вроде...поживу ещё, но...но больше мне не наливай. Я лучше сейчас пойду и полежу малость, а то не дай Бог Лизка припрётся: будет нам с тобой на котлеты... Сергеич, а...к нам, похоже, гость.

Иван Сергеич резко повернулся и едва не налетел в подошедшего к нему Николая Петровича.

- Тыы...тыы...- только и смог вымолвить Иван Сергеич.

- Я, Вань. Кто ж к тебе ещё приедет. А вы, я смотрю, неплохо проводите время. Что сегодня отмечаем?

- Знакомься, Петрович - дед Ваня. Если бы не он... Потом расскажу. Дед Вань, это мой хороший друг Николай Петрович.

Оглядев себя, дед Ваня засмущался и, пожав плечами, сказал:

- Извини, Николай Петрович, за мой затрапезный вид... Ладно, мужики, пойду я прилягу, а вы уж...как там хотите.

Проводив взглядом деда Ваню, Иван Сергеич сказал:

- Нуу... Здравствуй, Петрович. Пошли отсюда, а то ещё дочка его придёт. Тогда нам точно мало не покажется. - Уже сидя в машине, он добавил, - давай, отъедем малость: мне рассказать тебе надо...голова кругом идёт.

- Вань, что-нибудь случилось?

- Случилось...

То, что рассказал Иван Сергеич буквально поразило Николая Петровича.

- Дела у тебя, Ваня - фантастика в лучшем виде. Получается, что я не зря приехал. И что мы должны предпринять?

- Если б я, Петрович, знаал... Хотя, давай, съездим в библиотеку раз уж мы на колёсах. Окончательно убедимся в моих предполагаемых подозрениях. А потом пойдём дальше...

Не доезжая до "Культурного центра" метров двадцать, Николай Петрович остановил машину и вопросительно глянул на Ивана Сергеича, который одобрительно кивнул и сказал:

- Говорю только я.

Ольга Васильевна была немного удивлена, увидев Ивана Сергеича.

- Извините, - сказал Иван Сергеич, - так выходит получилось. Это - мой друг Николай Петрович: прошу любить и жаловать. Только что приехал и, узнав, где я был, тоже захотел посмотреть Книгу памяти. Он живёт в небольшом посёлке, где даже библиотеки нет. Если вы нам позволите...

- Конечно, конечно, - улыбаясь сказала Ольга Васильевна. - Проходите, пожалуйста. У меня тут кое-какие дела, но я думаю, что вы, Иван Сергеич, и сами справитесь.

- Справимся, - заверил Иван Сергеич, - куда ж мы денемся.

Читальный зал впечатлил Николая Петровича.

- Однако! - воскликнул он. - Великолепная у вас библиотека...не то, что село...

Иван Сергеич был невероятно взволнован. Дрожащими руками он взял с полки книгу с буквой "К" и осторожно положил её на один из столов. Открыв нужную страницу, он предложил Николаю Петровичу посмотреть на строчку, под которой застыл его палец.

- Какую фамилию ты, Петрович, видишь?

- Краснов.

- А фамилию Копытин ты случайно не замечаешь?

- Нет, не вижу.

- А она, мой дорогой друг есть. Вот она - Копытин Илья Николаевич уроженец села Светлое вашего, кстати, района... А теперь смотри сюда. Что видишь?

- Капустин Илья Николаевич...Илья Николаевич? Он...Вань что, твой родственник?

- Мой дед, а вот чей дед Копытин Илья Николаевич?.. И почему я его фамилию вижу, а ты, Петрович, нет, и Ольга Васильевна тоже не видит. Можешь ты мне это объяснить? Дед Ваня мне кое-что объяснил, но...остаются вопросы... Поехали ко мне, там тоже сюрпризов хватает.

На крылечке Иван Сергеич и Николай Петрович засиделись далеко за полдень.

- Петрович, я совсем с ума подвинулся. Пора обедать, а я...

- Не волнуйся, я совсем не голоден.

- Голоден не голоден, пошли-ка, дорогой мой, на веранду: там и пожуём чего-нибудь и договорим, чего забыли.

- Не-не-не, Вань...если так...ну...перекусить. Я здесь ещё посижу, а ты сделай какие-нибудь бутерброды и тоже подходи. Нам ещё многое надо обсудить. Кстати, я пока погляжу на зеркало. Тут вот можно пройти из веранды?

- Конечно. Только я пока не пойду через эту дверь. Что увидишь, расскажешь, а потом пойдём вместе, и будем делать предварительные выводы.

- Ну да, и будет нам счастье... Правильно. Нуу...я пошёл.

Николай Петрович не отличался трусостью, но всё же шёл по прихожей с некоторой степенью осторожности. Не глядя на стену, где висело зеркало, он, напевая, прошёл в ванную. Сполоснув руки и перекрестившись, Николай Петрович вышел из ванной, и сразу перед его глазами оказалось зеркало, но было оно обыкновенной величины, ничем необычным зеркало тоже не отличалось.

Вспомнив, как Иван Сергеич безуспешно пытался снять зеркало со стены, Николай Петрович, проворчав: "Кто ж так криво вешает?", - снял зеркало со стены и, сделав вид, будто что-то на стене поправляет, снова повесил его на прежнее место. "Вот так", - удовлетворённо сказал Николай Петрович и вышел на крыльцо, где уже стоял журнальный столик с выпивкой в виде бутылки коньяка и надлежащей закуской.

Возле столика сидел Иван Сергеич. Бросив на друга тревожный взгляд, он сказал:

- Садись, дорогой, хлопнем по рюмашке, а уж потом...

- Ну что ж: хлопнем так хлопнем, - поддержал Ивана Сергеича Николай Петрович. - Наливай...

Мужчины не спешили приступать к разговору. Они выпили за дружбу, здоровье и за ожидаемые успехи и, только затем, встретив вопросительный взгляд Ивана Сергеича Николай Петрович вздохнул и начал рассказ о том, как он сходил к зеркалу.

- Короче, Вань, так... Даа... Захожу я, значит, осторожно в прихожую и иду, как будто ни в пень, ни в ствол...напеваю какую-то лабуду, а на стену, где висит зеркало, внимания не обращаю: мол, не интересно вовсе. Рукой-то почёсываю висок, чтоб глаз не лез куда не надо... Изображаю вид, что, вроде, зачесалось чего-то. Прошёл в ванную, помыл руки, перекрестился и выхожу.

А зеркало мы с тобой повесили прямо напротив двери, так что...получается, что я не специально на него глянул, а просто невозможно не глянуть. Ну и...смотрю: зеркало как зеркало: маленькое, без посторонних признаков...ну.

Короче, я говорю: "Кто это повестил тебя так криво?", понимаешь? Я же помню, как ты, Вань, пытался отодрать зеркало от стены. Воот. Беру, значит, зеркало двумя руками и снимаю его с гвоздиков. Для видимости пошевырялся сзади и повесил зеркало на прежнее место со словами "Вот так-то лучше будет"... Ну и всё.

Такие дела, Вань. Что из этого вытекает, нам стоит с тобой подумать. Выходит, оно от меня, как от того мужика, скрываться не хочет. Да и зачем? Оно у меня столько висело на стене... А вот в случаях с тобой...ну...я не знаю, что и подумать...

- Может, я, Петрович, с умственных катушек слетел? Наслушался деда Ванюю... Стоп... Дед Ваня здесь, конечно, ни при чём. Всё началось гораздо раньше...у тебя в квартире. Такое чувство, как будто ему от меня чего-то надо... Но чего?

- Намоленное оно или даже, возможно, наколдованное, - сказал Николай Петрович и глянул с тревогой на встрепенувшегося друга. - Не пугайся, Вань: для тебя это никакой опасности не представляет.

- Как не представляет, если?...

- Давай по рюмашке, и я тебе всё объясню.

- Да уж попробуй, - наполняя рюмки и с надеждой глядя на Николая Петровича, сказал Иван Сергеич.

Глава 15

Прошло не менее четверти часа прежде, чем Николай Петрович решился донести до Ивана Сергеича те выводы, которые он извлёк из своих размышлений.

- Я уже сказал, Вань, что без колдовства или ведовства в данном случае не обошлось. Ты уж извини, если моя терминология не совсем верна: объясняю, как могу, но то, что над кладом кто-то поворожил, у меня сейчас уже никаких сомнений нет. А что это значит? Это значит, что надо найти человечка, который бы расколдовал зеркало, а вместе с ним, получается, и всё, что я нашёл в подземном ходе.

- А если мы такого, как ты говоришь, человечка не найдём, тогда что?

- Самый простой способ, я думаю: все безделки, которые я нашёл, снова закопать в подземный ход, и пусть лежат они там до скончания века. Мне они до смерти не нужны, а тебе от зеркала тоже никакого особого прибытка не будет... Только есть в данном деле одно маленькое "но".

- За маленькое "но" можно по маленькой принять... Держи, - сказал Иван Сергеич, подавая Николаю Петровичу наполненную коньяком рюмку.

- Итак, - крякнув, сказал Николай Петрович, многозначительно глянув на друга. - Итак... Есть, мой дорогой товарищ, у нас запасной патрон. По крайней мере я в этом уверен.

- Давай-давай, - напрягся в ожидании чего-то важного Иван Сергеич, - не томи, хотя... Я же хотел пройти к зеркалу вместе с тобой. Посмотрим, какая будет реакция, а уж потом будем размышлять. Правильно, Петрович?

- Верно. Я всё помню, но...вдруг забыл.

- Собираем волю в кулак и идём, - решительно сказал Иван Сергеич и поднялся с лавочки.

Возле двери, ведущей в прихожую, мужчины остановились, перекрестились, и Иван Сергеич, взялся за ручку слегка вспотевшей рукой. Резко открыв дверь, он шагнул в прихожую. За ним неслышно двинулся Николай Петрович. Преодолеть расстояние в пару метров до зеркала они сумели за одно мгновение.

Резко повернувшись, мужчины уставились в стену, на котором висело дивное изделие, изготовленное неизвестным мастером. Иван Сергеич и Николай Петрович переглянулись: на стене висело золотое зеркало обычного размера, каким его нашёл Николай Петрович. Иван Сергеич кивком головы пригласил друга пройти с ним. Остановившись посреди комнаты, которую хозяин дома называл "гостиная", Иван Сергеич сказал:

- Ничего не получится. Я, очевидно, должен быть один на один с зеркалом, а иначе никак. Хорошо хоть ты его видишь, а то Федьке и этого не положено. Пойду один. Мыслишка есть одна...может, получится чего... Возьму ручку от швабры и пойду.

Николай Петрович ничего не понимал, но видя, как дрожит и покрывается потом его друг, прошептал:

- Я, Вань, буду недалеко. Если что, гони ко мне, ага?

- Ага. Щас только в кладовочке рукоятку от шлабры возьму и...я, Петрович...щас.

Через пару минут, вооружённый шваброй, Иван Сергеич направился к зеркалу.

Николаю Петровичу хотелось посмотреть, что будет происходить у зеркала, но увидев предупреждающий взмах рукой от Ивана Сергеича, он отступил в сторону. Ему вовсе не нравилось, что он не может находиться рядом с другом. Время шло, а Иван Сергеич не появлялся.

Бросая тревожные взгляды в сторону, где за поворотом скрылся друг, Николай Петрович то садился на диван, то вскакивал и ходил по комнате, но только там, откуда не было видно прихожей: нарушить предупреждение Ивана Сергеича он даже и не помышлял.

Еще в прошлый приезд Николай Петрович обратил внимание на висевшие в "гостиной" интересные часы: циферблатом у них служила маска морского разбойника, у которого один глаз был закрыт чёрной повязкой, а второй бегал из стороны в сторону согласно продвижению секундной стрелки по кругу.

На этот раз часы заинтересовали Николая Петровича, когда прошло по его мнению не менее получаса. Беспокойство всё глубже проникало в его сердце. Николай Петрович то и дело смотревший на часы, задавал один и тот же вопрос: "Ну и куда ты, Ванюша, пропал?".

Когда минутная стрелка пробежала второй круг, и Николай Петрович был уже готов бежать на помощь другу, наконец-то показался на "горизонте" Иван Сергеич. По его лицу не было видно, что он сильно чем-то обеспокоен. Поставив палку к стене, он присел на диван рядом с Николаем Петровичем.

- Ну вот, дорогой друг...как я предполагал, так и получилось. Извини, что тебя с собой не взял. Сам понимаешь...получилось бы то же, что и... А так, пара-тройка минут, и всё стало на свои места.

- Пара-тройка чего, Вань?

- Минут, говорю. Я же не собирался цельный час вести переговоры с зеркалом: оно мне надо?.. Может и надо но... Надеюсь, ты не обиделся, что я тебя на пять минут оставил.

- Конечно... А почему ты, Вань, решил, что был возле зеркала всего две-три минуты?

- Я что по-твоему...пять минут от часа что ли не отличу? Ну ты скажешь, как смажешь, ха-ха-хаа... Не волнуйся, Петрович, всё под контролем.

- Ты, Вань, отсутствовал более двух часов, понял?

- Чегоо?...

- Того. Видишь часы?..

- Ух ты! А слона-то я и не приметил. Точно-точно... У тебя в квартире произошло то же самое. Там мы с тобой тот случай списали на мою дрёму в кресле, а на что будем списывать здесь?

- Ладно... давай, чего видел и чего палкой делал, расскажи.

- Видел, Петрович, тьму непроглядную. Решил проверить, что там во тьме-то, ну и черенком от швабры пошурудил в ней - ничего... Вот и всё.

- Не густо, однако.

- Это уж кому как видится... Петрович, а что там с запасным патроном?

- Пойло кончилось.

- При чём тут пойло?

- Без него на ум ничего не идёт.

- Поехали в магазин.

- Так я же...

- А пешком ты не дойдёшь: км туда да км оттуда - труба тебе будет.

- Тогда поехали. Надеюсь, энтих тут нету?

- Забудь, поехали.

Глава 16

Возвратившись из магазина, друзья устроились по-прежнему на крылечке и продолжили рассуждения о загадочном зеркале.

- Петрович, ты обещал довести до меня кое-что...как его?..ага, о запасном патроне...так что...- напомнил другу Иван Сергеич.

- Извини, Вань, - сказал Николай Петрович и начал озвучивание своего плана. - Короче говоря, у меня есть надежда на одного мужика, родственники которого считались всегда колдунами или что-то в этом роде. Думаю, что он может помочь нам  в этом деле.

- И где он живёт? - спросил взволнованно Иван Сергеич.

- Не перебивай, Вань, а то что-нибудь упущу, - сказал Николай Петрович и продолжил. - В трёх, может, четырёх километрах от нашего посёлка есть хутор "Лесной". Название говорит само за себя. Несмотря на близость к нашему посёлку хутор относился всегда к другому району, поэтому я, будучи директором совхоза, побывал в этом хуторе всего пару раз.

Но вот недавно я ездил в райцентр посмотреть кое-что в архиве и музее. Когда возвращался назад, увидел на окраине райцентра стоявшего и "голосовавшего" на обочине дороги мужика. Остановился я и спросил куда он едет. Оказалось в тот самый хутор "Лесной". Ладно, думаю, подвезу мужика до нашего посёлка, а там, в случае чего, дотопает до своего хутора.

По дороге разговорились. Я-то, когда ещё директором был, слышал про интересного старика, живущего на хуторе "Лесном". В разговоре я, значит, и поинтересовался как там загадочный старик...можно сказать...из чистого интереса. Оказалось, что старик жив-здоров, кузнечными делами занимается... Воот... Плесни-ка немного, Вань, а то что-то совсем я размяк. Всё-всё-всё, хватит...

- И чего дальше? - спросил, приняв на грудь рюмку водки, Иван Сергеич.

- Старик по словам мужика был потомком колдунов, и сам... - Николай Петрович огляделся и почти шёпотом добавил, - и сам он тоже был колдуном, понял?

- Ага, - шёпотом ответил Иван Сергеич.

- Ну...вот, - повысил голос Николай Петрович, - оказалось, что старик-то совершенно безвредный...то есть: белый.

- Это как? - удивился Иван Сергеич.

- Ну..."как?". Есть колдуны тёмные, которые вредят людЯм, а есть светлые, которые, понимаешь, помогают пострадавшим от всякой ворожбы, болезней тоже...и так и далее.

- Ясно. И ты считаешь, что он может нам помочь?

- Кто ж знает...но попробовать можно. Привезём его сюда, он всё нам и объяснит.

- Разумно. Когда едем за стариком?

- Ты, Вань, не спеши. Привезти мы его всегда успеем, никуда он не денется.

- Чего-то я не понял? - Иван Сергеич вопросительно уставился в друга.

- Сам, дорогой мой, не знаю. Думаю, за зеркалом надо несколько дней понаблюдать, а уж потом...

- Считай, что уговорил. Идём-ка Петрович спать...

Просыпался Николай Петрович тяжело: сказались "посиделки" на крылечке. Кое-как разлепив глаза, он огляделся и покачал головой.

- Головушка моя головушка, - прошептал Николай Петрович и горько вздохнул. - Пора. дорогой, вставать: время-то - восемь.
               
Превозмогая боль в голове, он поднялся с дивана и побрёл на крылечко, вид которого его приятно удивил: на столике стояла бутылка водки по соседству с которой заняли своё место две рюмки, в тарелочке лежали нарезанные сало и хлеб, в глубокой тарелке в рассоле плавали небольшие огурчики и помидорчики.

Облегчённо вздохнув, Николай Петрович присел к столику, налил рюмку водки, выпил и, подумав несколько мгновений, напился рассола из тарелки прямо через край. Прошло несколько минут он почувствовал, как боль отступает.

- Слава Богу, - прошептал он, - кажется ещё поживём... Ухх! хорошоо... А где же интересно наш Ванюшка-Ванюша? Крепок он однако на спиртное: пили одинаково, а у него, как не гляну, ни в одном глазу... О! А вот и Ваня летит. Вань, далеко был?

- Да я вокруг дома круги нарезал. Четыре круга успел, пока вот тебя не увидел. Ну и как себя чувствуешь, дорогой товарищ?

- Никак, Вань. Но похмелился, и вроде, ничего. А ты, я вижу, как будто вчера лимонад пил, а не водку.

- Водка меня, Петрович, не берёт... Ни водка, ни усталость, а почему - сам не знаю.

- Вопрос... А что если это зеркало тебя к чему-то готовит, а? В своём стариковском состоянии ты никакого интереса у него не вызываешь, вот оно тебя и усиливает.

- Зачем...то есть, для чего?

- Подумать надо. Давай, для начала колдуна привезём, послушаем, что он скажет, а там уж... Может, и он чего подскажет... И ещё... Впрочем...от меня толку мало, потому что, когда я рядом с тобой, зеркало ведёт себя по другому.

- А чего ты хотел-то?

- Заглянуть за черноту. Щас бы подзорную трубу..

- Зачем она нам?

- Ну как же ты не понимаешь, Вань?! Черноты этой, может, всего-то сантиметров пять, а дальше что-то да есть, понял?

- Понял. Ну ты, Петрович, голова. Только где нам трубу достать...подзорную... Чего мудрить-то: надо ехать за стариком. Привезём его, и все вместе подумаем, как себя вести в данной ситуации.

- Съездим, Вань, съездим...куда мы денемся... У меня тут мыслишка одна шевельнулась в сером веществе.

- Нуу...валяй, рассказывай.

- У твоего друга деда Вани случайно собачки нет?

- Ничего у него нет: ни собаки, ни кошки...ничего из живности. А тебе зачем?

- Нужна собачонка...небольшая...

- У Баранчика есть собачонка ростом с хорошего кота.

- Что за Баранчик?

- Да Федька, которого я испытывал с зеркалом.

- А собачка как к тебе относится.

- Ха-ха-хаа...как к верному другу. Я же, как в магазин хожу, отдыхаю у Федьки Баранчикова, а собачонку балую колбаской да печеньками. Не успею к Федькиному дому подойти, а она уже на крылечке тут как тут.

- Вот и славно.

- Славно-славно...ты скажи лучше, для чего она нам нужна? Уж, поди, не для того, чтобы её колбасой кормить?

- Нет, конечно. Короче: у меня с собой есть телефон, а он не только позволяет фотографии снимать, но и вести видеосъёмку, сечёшь?.. У тебя, Вань, случаем ошейника собачьего нет?

- Есть. Собаку я держу, а, значит, и ошейник найдётся, - непонимающе глядя на друга, сказал Иван Сергеич.

- Вот и славненько...

- Что ты всё, понимаешь, славненько да славненько.

- К собачонке, - не обращая внимания на возмущенье друга, продолжал своё Николай Петрович, - привяжем к боку мой телефон...Федька твой наденет на собачку ошейник, к которому привяжем верёвку длиной метров пять. Мы с твоим другом уходим на крыльцо, а ты, соблазнив тварь Божью колбаской, бросаешь эту колбаску в черноту зеркала. Верёвку, конечно, надо сначала к чему-нибудь привязать. Минут через пять вытаскиваешь собачонку, и мы смотрим, что там фотоаппарат наснимал... Как тебе?

- А зачем нам Федькина собачонка, когда у меня свой псина будь здоров.

- Неет, Вань. Нам нужна небольшая, неприметная собачка, а твой слоняра ещё чего-нибудь натворит в зазеркалье, ферштеен?

- Понял... А что если вместо собачонки использовать длинную палку, ей и колбаса не нужна.

- Собачка, Вань, живое существо. При случае она может так залаять, что будь здоров. А это в свою очередь будет означать, что в зеркале есть что-то, что весьма интересно для нас. Нуу...как-то так.

- Согласен... Но сначала всё равно надо привезти сюда старика. Как хочешь, но я на этом настаиваю.

- Ладно, везём. Сегодня уже поздновато, а завтра, так тому и быть, съездим.

Глава 17

Всю дорогу от села Копёшки до хутора Лесной Иван Сергеич и Николай Петрович пытались определиться с тем, что они скажут при встрече с загадочным стариком, которого они по взаимному согласию решили больше не называть колдуном. Вариантов оказалось столько, что в конце концов Иван Сергеич не выдержал и сказал:

- Давай, Петрович, так - ты мужик гораздо грамотней меня в речах, тебе и говорить со стариком. Приедем, представишь нас ему, а там уж по ходу дела, я думаю, определишься...нуу...короче, по обстоятельствам. К тому же ты не наследник, а значит, тебе нашу просьбу будет озвучить гораздо проще.

- Ладно, Вань, так и сделаем. Посмотрим, что за старик из себя представляет, и оттолкнувшись от этого, найдутся и слова.

Хутор Лесной встретил друзей необыкновенной тишиной. На единственной улочке хутора они не увидели ни одного человека. Спросить, где живёт нужный им старик, было не у кого, поэтому Николай Петрович, следуя подсказке подвозимого совсем недавно мужчины, направил автомобиль к дому, который находился в конце улочки, заканчивающейся у самого леса.

На крылечке небольшого домика сидел седой старик и курил, судя по облаку дыма, самосад. Не доехав до крылечка несколько метров, Николай Петрович остановил автомобиль, и мужчины, переглянувшись, открыли дверки.

- Смелей, господа, - выпустив очередное облако сизого дыма, - сказал старик и добавил, - я не так страшен, как некоторые меня малюют. Подходите, не стесняйтесь.

Николай Петрович, а за ним и Иван Сергеич вылезли из автомобиля и, переглядываясь друг с другом, направились к  крылечку. Остановившись в метре от крылечка, Николай Петрович, покрасневший от волнения, сказал:

- Здравствуйте, уважаемый. Я - Николай Петрович, а это мой лучший друг Иван Сергеич. Извините нас за робость... Просто мы в такой ситуации первый раз в жизни... Как-то так, - добавил Николай Петрович и протянул руку для рукопожатия.

Старик улыбнулся и с удовольствием пожал руки мужчинам и представился:

- Зовут меня Тимофей Карпыч, живу, можно сказать, отшельником. Впрочем, все жители хутора навещают меня регулярно: кто-то простудился, кого-то змея цапнула, кто-то травму серьёзную получил и так далее... Что бы не случилось, идут ко мне. А вот сторонние господа бывают у меня довольно редко. Да и то сказать, откуда им про меня знать, хотя я всегда готов помочь людЯм, а почему не помочь? Вы, я думаю, тоже за помощью ко мне пожаловали. Откуда будете?

- Я, - сказал Николай Петрович, - из соседнего посёлка Новый, а Иван Сергеич из соседнего района, из села Копёшки. Я случайно узнал о ваших способностях, вот мы и решили с другом. что вы нам поможете.

- Чем могу, помогу. Поднимайтесь на крылечко и посидите немного на лавочке, а я тем временем принесу вам кваску. Не стесняйтесь, проходите, присаживайтесь, а я скоро, - сказал Тимофей Карпыч и скрылся в доме.

Вернулся он и правда довольно скоро.

- Ну вот и я...можно сказать, пулей, - подавая мужчинам стеклянные пивные бокалы с золотистым квасом, похвастался старик. - Я приглашаю вас пройти со мной в беседку, она здесь рядом, под черёмухой. В ней я принимаю всех, кто нуждается в моей помощи. Идёмте.

Метрах в пяти от крыльца, за высоким кустарником, под огромной, раскидистой черёмухой незаметная для посторонних глаз нашла своё укромное место беседка. Имела она форму полукруга. В середине стоял вкопанный в землю небольшой круглый столик, а вдоль стены от одного края до другого расположилась широкая лавка.

- Ну вот мы и на месте, - сказал Тимофей Карпыч. - Садитесь, куда пожелаете и попейте кваску. Он у меня особенный: выпьете и сразу вселится в вас покой, что я гарантирую. Ну, а как попьёте, начнём раскручивать ваши проблемы... Пока вы пьёте, я кратенько скажу несколько слов о себе, чтобы вы ничего такого не думали: мол, что-то он темнит и так далее.

Насколько я знаю, мой прадед, дед и отец считались колдунами. Наверное, так оно и было. Но были они, если и колдунами, то белыми, а это значит, что против людей они ничего плохого никогда не делали, а наоборот всегда, чем могли, помогали им. Но люди ведь разные бывали и есть, поэтому вешали на моих пращуров при случае всех собак. Обо мне тоже всякое говорили и говорят. Так что...сами смотрите: доверять мне или нет. Боюсь, что добавить пока больше нечего.

- Кхе-кхе...даа...всё понятно, - прокашлявшись, сказал Николай Петрович. - Ну чего, Вань? придётся нам выложить Тимофею Карпычу, что называется, всю подноготную.

Иван Сергеич молча кивнул в знак согласия.

- В таком случае, господа-товарищи, прошу вас пройти со мною в дом: мало ли кто здесь по лесу шастает.

Друзья, невольно переглянувшись, последовали за Тимофеем Карпычем в дом.

Выслушав рассказ Николая Петровича Тимофей Карпыч несколько минут сидел молча.

Молчали и друзья. Наконец хозяин дома глубоко вздохнул и сказал:

- Интересная история. Всякого я за свою жизнь наслушался, но такое...такое впервые. Будто фантастический роман прочёл. Ну вы, ребятки, даёте. Зеркала, как я понимаю, у вас с собой нет.

- Нету, - в один голос выдохнули друзья.

- Стало быть...

- Надо поехать с нами, - робко подсказал Иван Сергеич.

- Мы вас, уважаемый, - добавил Николай Петрович, - куда хошь доставим, вы только согласитесь пожалуйста: и отвезём и привезём...

- Ладно. Идите к машине, а мне тут кое с чем определиться нужно. Как выйду, сразу и поедем. Надеюсь, я вам ничего лишнего...

- Всё нормально, Тимофей Карпыч, - заверил старика Николай Петрович. -  Мы в конце концов, чай, не дети, чтобы из пустого в порожнее. В общем, ждём...

Пока Тимофей Карпыч готовился к поездке, Иван Сергеич и Николай Петрович стояли у автомобиля и с нетерпением дожидались, когда он выйдет из дома.

- Как тебе старик? - спросил негромко Иван Сергеич у друга.

- Если бы не знал, что он из себя представляет, то принял бы его за обычного сельского жителя без каких-то там всяких примочек: старик и старик. Что ещё можно сказать: безусловно умный, весьма грамотный и, пожалуй, если я не ошибаюсь, очень добрый.

- Думаешь, поможет нам разобраться с зеркалом?

- Кто же знает... А почему, собственно, "нет", если окажется, что это возможно? По крайней мере, он, как мне показалось, надеется помочь нам.

- Я, Петрович, тоже пришёл к такому выводу... Долго чего-то его нет.

- Готовится старик не на шутку... Как приедем, надо бы его накормить, нам ещё ехать да ехать по нашим великолепным дорогам. Была бы трасса:  фьютть - и через час на месте, а так...

Прошло ещё с десяток минут, и из дома показался старик. Подойдя к мужчинам, он виновато улыбнулся и сказал:

- Заждались, поди. Извините, ребята: служба у меня такая, что не терпит спешки... Чего стоим? Заводи, Николай Петрович и...вперёд и с песней. - сказал Тимофей Карпыч и тут же забрался на пассажирское сиденье рядом с водителем. - Вы, братцы, - продолжил Тимофей Карпыч, когда автомобиль преодолел расстояние от его дома до окраины хутора, - ехали через Озёрки?

- Да, - в один голос ответили друзья.

- Значит так: не доезжая до Озёрок пару километров, сворачиваем направо. Проедем примерно с километр и окажемся рядом с замечательной беседкой. Если спуститься от неё под гору, то обнаружим такой же замечательный источник... Уж простите, но мне нужна вода из этого источника. Такие вот дела... В беседке можно немного подкрепиться, я кое-что с собой собрал. Ехать далеко, а обед мы уже практически пропустили. Подкрепимся, а уж потом до вашего села покатим.

Вид села Копёшки был столь удручающим, что глядя через окно автомобиля, Тимофей Карпыч только вздыхал да качал головой. Второе потрясение он получил, когда увидел дом Ивана Сергеича.

- Батюшки мои! - воскликнул Тимофей Карпыч, глядя на замечательное строение. - Дворец среди буерака - это весьма любопытно. Вот она, аристократическая жилка. Теперь я вполне верю, что вы, дорогой Иван Сергеич, потомственный дворянин, достойный наследник своих пращуров. А я, уж извините, как-то...малость...самую... сомневался, что такое возможно. Каюсь. Простите старика.

- Мы, Тимофей Карпыч, не в претензиях. Правда, Вань?

- Правда. Какие тут могут быть претензии. Я предлагаю пройти на веранду и маленько перекусить. Прошу вас не отказать. Проходите, гости дорогие. Прошу вас. Дорога долгая была, так что и отдохнём...чуть-чуть...так сказать.

- Ты чего, Вань?

- Извините...волнуюсь, как девка на выданье.

- Не волнуйся. Я думаю, что всё будет нормально, потому что верю Тимофею Карпычу. Так-то я человек осторожный, а тут сразу поверил... И ещё...давайте, мужики, без этих выканьев. Мы, считай, все уже старики, так что дипломатия нам, я думаю, ни к чему. Может, у нас дружба с этого момента зародится, а мы всё "вы" да "вы".

Меня звать, давайте, будем просто - Петрович, этого господина - Ваня, а вас, Тимофей Карпыч, просто - Карпыч. Ну чего? Может, я впереди паровоза побежал? Если что, извините... Ну чего, Вань, кормить нас будешь или раздумал. Может, я Тимофей Карпыч, чего-то не так?

- Всё, Петрович, так... Веди, Вань, в дом. А как поедим, отдохнём...пойдём знакомиться с зеркалом.

Зеркало никого ничем не удивило, висело себе на стеночке неприметным прямоугольником.

- Понятно, - сказал Тимофей Карпыч. - Идёмте на крылечко, и там ещё раз подробно расскажете, как ведёт себя зеркало в разных ситуациях.

Иван Сергеич, не упуская мелочей, рассказал ещё раз о том, что с ним произошло, когда он был в гостях у Николая Петровича, а затем очень подробно о своём походе в библиотеку.

Не преминул он рассказать и о том, как себя ведёт зеркало, когда он, Иван Сергеич, остаётся с ним, что называется, один на один, и как оно не стесняясь Николая Петровича, а теперь вот и Тимофея Карпыча, висит не исчезая, что делает при присутствии посторонних лиц: примером послужил приход к Ивану Сергеичу Фёдора Баранчикова.

Глава 18

- Ну что ж, - сказал Тимофей Карпыч, выдержав некоторую паузу. - Мы теперь, как констатировал Ник...Петрович, друзья, поэтому я должен сказать вам, что случай, который нам предстоит разрулить, невероятно сложен. Мне предстоит определить, какие силы присутствуют в этом деле: тёмные или светлые. Молюсь Богу, чтобы они были представлены светлой стороной.

Дед мой и отец кое-чему меня научили, в связи с чем я, наверняка, найду общий язык с тем заклятием, которое было наложено на зеркало, а может, и на весь клад. Ну а если...сами понимаете, будет совсем нелегко. Вы, друзья мои, посидите тут, а я пойду знакомиться с зеркалом... Где оно, Ив...Вань, висит?

- Первая дверь направо, а там пара метров и...висит на стеночке...справа. Мы тебе можем чем-то помочь?

- Даже не пытайтесь. Сидите здесь, как мышки, чтоб, значит, никакой самодеятельности. Понятно говорю?

Иван Сергеич и Николай Петрович, молча, кивнули головами в знак понимания.

Закрыв глаза, Тимофей Карпыч несколько минут стоял перед дверью, ведущую в прихожу и молчал. Наконец он глубоко вздохнул, трижды перекрестился и осторожно взялся за ручку двери, за которой, как он сразу понял, происходило что-то невероятное: в прихожей будто поднялся ураган, отчего слышались вой, грохот и другие не самые приятные звуки.

Стоило Тимофею Карпычу едва приоткрыть дверь, как на него обрушилась тугая волна воздуха, которая буквально вытеснила его на веранду.

- Ишь ты, - проворчал Тимофей Карпыч, - придётся действовать по другому. Как говорил наш светочь: "мы пойдём другим путём".

Тимофей Карпыч снова встал перед дверью, ведущую в прихожую, и несколько минут смотрел на неё, будто пытался определить, что за ней происходит. Затем он закрыл глаза и в течение не менее четверти часа одними губами шептал заклинания, которые унаследовал от деда и отца. Скоро Тимофей Карпыч почувствовал, что напряжение за дверью постепенно ослабевает.

Не открывая глаз, он открыл дверь и шагнул в прихожую. Сделав несколько шагов, он повернулся направо к стене и открыл глаза. Перед ним висело изумительной красоты зеркало. Постояв ещё некоторое время перед зеркалом, Тимофей Карпыч закрыл глаза и одними губами прошептал некие заклинания. Через несколько минут он открыл глаза, зеркало исчезло. Тимофей Карпыч облегчённо вздохнул и негромко сказал:

- Ну вот, кажется, получилось... Слава тебе, Господи...

Иван Сергеич и Николай Петрович с нетерпением ждали, когда Тимофей Карпыч выйдет на крылечко. За всё время отсутствия старика они не произнесли не единого слова. Когда же Тимофей Карпыч вышел на крыльцо, они поняли, что ему досталось в полной мере в борьбе с колдовскими силами. Подхватив старика под мышки, Иван Сергеич и Николай Петрович, помогли ему устроиться на лавочке.

Иван Сергеич пулей метнулся на веранду и уже через пару минут прилетел, держа в руках бутылку коньяка, кусок копченого сала и кусочек хлеба. Вытащив из кармана рюмку, он наполнил её до краёв коньяком и, подавая рюмку Тимофею Карпычу, прошептал:

- Выпей, Тимошенька, враз полегчает. Втянули мы тебя в историю...прости ради Христа старых дурней.

- Ничего мужики, - прошептал Тимофей Карпыч и, приняв рюмку от Ивана Сергеича, выпил до дна. - Вот так, - добавил он и улыбнулся.

- Ты как, Тимош...Карпыч, извини, себя чувствуешь? - спросил смущаясь Николай Петрович.

- Ты как будто сам не видишь, - возмутился Иван Сергеич.

- Всё нормально, мужики, - сказал Тимофей Карпыч и, опираясь на своих новых друзей, поднялся на ноги. - Всё нормально... Щас пройдёт. Всякий раз энергия теряется: тут уж ничего не поделаешь. Идёмте к зеркалу, добавил он и поддерживаемый Иваном Сергеичем и Николаем Петровичем на дрожащих ногах пошёл в сторону веранды, а затем прошёл в прихожую.

Не увидев на стене зеркала Иван Сергеич и Николай Петрович вопросительно уставились в Тимофея Карпыча.

- Не ожидали? - улыбнувшись, спросил Тимофей Карпыч, - и я не ожидал, а получилось так. Нам здорово повезло, что заклинания над зеркалом провёл мой дед... А зеркало мы вернём по назначению...тому, кому оно по праву принадлежит.

- Ну, Тимош...извини, Карпыч, ты даёшь стране угля! - воскликнул Николай Петрович. - Вань...накрывай поляну. Поговорим, а наш новый друг Тим...тьфу ты...Карпыч...

- Петрович, хватит мучиться: зовите меня  - Тимоша. Очень даже приятно звучит.

- Нуу... Тимоша так Тимоша... Вань, тебе помочь? Тимоша, я думаю, пока должен отдохнуть, но потом, когда гульнём обсудим на несвежую голову наши последние действия и перспективное...фу ты...

- У тебя. Петрович, - заметил Иван Сергеич, - всё колхозно-совхозные планы в башке труться... Конечно, обсудим: правда, Тимош?

- Обязательно. У меня есть, что вам сообщить... Я, пожалуй, минут на полчаса прилягу. Ладно, мужики?

- Отдыхай, - в один голос сказали Иван Сергеич и Николай Петрович и засмеялись...

Вечер удался. Мужчины много говорили о том, что с ними случалось в жизни и хорошего и не очень: вспомнили даже школьные годы, а вот о том что произошло несколько часов назад они упорно молчали. Самое важное, как и положено, было оставлено напоследок, а его сколько не оттягивай, он всё равно подойдёт. Пришло время, когда Николай Петрович, глядя в глаза Тимофея Карпыча, сказал:

- Давай, Тимош, рассказывай. Ты наверняка, всё обдумал за это время и прикинул...делись с нами.

- Конечно, - улыбаясь, сказал Тимофей Карпыч, - не без этого... Зеркало твоё, Вань, сейчас находится в том месте, где его раскопал Петрович. Артефакты, которые были в кладе кроме зеркала, возможно, там же. Осталось дело за малым: произвести раскопки в том месте, где вёл изыскания Петрович. Всё, казалось бы, просто, да не совсем так. Если вы, мои новые друзья, поедете к тому месту и откопаете клад, то он снова станет заговорённым, и история повторится.

- А как же!?. - воскликнул Николай Петрович, переглядываясь с Иваном Сергеичем.

- Снова, мужики, придётся поработать мне, чтобы снять окончательно заклятие. Спешить нам надобности нет никакой, потому что...долго объяснять... Просто поверьте мне, и я вас не подведу. Дня через, пожалуй, три, насколько я понимаю, мы с вами поедем в посёлок Новой в гости к Петровичу.

Посмотрим, как себя чувствуют артефакты из клада, если они не улетели вместе с зеркалом. В любом случае, забираем лопаты и другие инструменты и едем к бывшему поместью, наследником которого в настоящее время является Иван Сергеич...в простонародье - Ваня. Там я проведу необходимый ритуал, откопаем клад и...как говорится, бери и пользуйся. Это, конечно, вкратце, а как и что получится - никто не ведает. Выпьем, господа, за то, чтоб получилось всё без лишних заморочек.

- Хороший тост, - сказал Иван Сергеич, - только есть у меня к тебе, Тимош, некий вопрос.

- Щас, Вань, выпьем, закусим, и можешь задать, а я постараюсь ответить.

- Когда мы с Петровичем, - отдышавшись, сказал Иван Сергеич, обращаясь к Тимофею Карпычу, - привезли зеркало сюда и повесили на стенку в моём доме, стали происходить странные дела. Не сразу, конечно, но... Через некоторое время я стал чувствовать, что состояние моего здоровья взяло курс в лучшую сторону.

Всю ночь, скажем, снится чёрт те что, а утром встану...будто это и не со мной происходило: в голове необычная чистота, тело...как новенький хрустящий рубель, силы...силы прямо немеряно. Как-то хряпнули мы с Курносым по бутылке водки. Он-то, Курносый, обвял, как крапива на солнце, а мне хоть бы что. Смотрю, мужику хана. Взял я его под мышку, как какой-нибудь мешок с опилками, и отнёс в дом. А главное, я даже не почувствовал никакой тяжести. А вот ещё.

В гостях у меня Баранчик был, я проверял, как на него отреагирует зеркало. Выпили мы с ним немеряно. Он утром, откровенно говоря, подыхал, а я встал, пробежал несколько кругов вокруг дома - красота. Баранчик чуть не свихнулся, увидев такое моё, как он сказал, чудачество. Пока Баранчик похмелялся, сто раз вспомнил о моей стойкости к спиртному. Отсюда вопрос: с чего бы это вдруг?

На несколько минут Тимофей Карпыч задумался, а потом сказал:

- Извини, Вань, но я этого не знаю. Могу предположить, опираясь на свои необыкновенные способности в определённой области. Если хочешь, то...то я могу попредполагать.

- Валяй, Тимош, попредполагай.

Глава 19

- Тогда слушайте... Давайте, мужики для начала представим, что зеркало не просто предмет, а некая одушевлённая штука, снабжённая определённым разумом. Это поможет нам лучше разобраться в тех событиях, что произошли последнее время.

Когда дела у деда нашего друга Вани пошли вон из рук, он решил особо ценные вещи спрятать, то есть устроить клад. А чтобы клад никому постороннему не достался, твой дед, Вань, попросил моего деда поработать с кладом, что тот и сделал. Центральная роль, так уж получается, была отведена зеркалу. И ещё. В любом случае оно должно было достаться кому нибудь из родственников...детям там...внукам. Поэтому зеркало, когда в стране всё успокоилось, стало искать возможность с таким родственником встретиться.

А поскольку рядом из родственников никого не оказалось, оно стало искать их, скажем так, через подставных лиц. Вот тут-то и попался в зону его внимания Николай Петрович. А почему? Потому, что вы были почти что братьями. Село Светлое когда-то располагалось не так уж и далеко от посёлка Новый, поэтому, когда Николай Петрович был на ответственной работе, наверное, не раз мог посещать места, где когда-то село существовало.

Как только зеркало почувствовало, что Николай Петрович имеет отношение к родственнику спрятавшего его человека, оно стало направлять его действия на поиски распавшегося села и...клада.

- Всё так и есть, - заполняя наметившуюся паузу, сказал Николай Петрович. - Ты, Тимош, как в воду смотрел в своих предположениях. Допустим, что в райком я пошёл по делам, а заодно посмотреть Книгу Памяти, а дальше что? Открыл книгу, нашёл нужную фамилию и, как говорится, будь здоров. Попался на глаза какой-то свиток, ну и бес с ним с этим свитком...

Помнишь, Вань, я тебе рассказывал? Будто кто-то меня под руку подталкивал и нашёптывал: "Возьми свиток, возьми..." Я и взял, посмотрел - карта. Карта и карта - чего в ней такого? Нет, взял и в карман спрятал. Опять же - будто кто-то меня подталкивал стырить карту... Привёз я её домой, положил на полку и забыл: не до неё мне было. А вот когда вышел на пенсию, тут и засвербило под сердцем. Полтора года искал место, где село Светлое имело место быть.

Вот скажите, люди добрые, оно мне надо было искать село, которое исчезло чёрт те когда? Нет, давай искать. А кто сказал, что там есть клад? Никто. А у меня в голове всегда торчала мысль, что клад непременно есть, и я его должен найти. И нашёл ведь, вот что интересно. Кошмар какой-то, ей Богу.

- Никакой ни кошмар, дорогой мой Петрович, - продолжил свои предположения Тимофей Карпыч. - А теперь я хотел бы коснуться проблем, связанных с нашим другом Ваней, если он, конечно, не передумал выяснить истину в этом деле.

- Тимош, - хитро прищурившись, сказал Иван Сергеич, - мне кажется, что ты совершенно не похож на сельского жителя, а уж тем более на хуторянина. А знаешь почему? Ты рассуждаешь и речи ведёшь, как профессор какой-нибудь...колись, давай.

- Ничего-то от вас, господа-товарищи, не скроешь, хотя, откровенно говоря, я и не пытался это сделать: никто же ведь не интересовался моим прошлым. Было дело, закончил я один ВУЗ, связанный с сельским хозяйством, практиковался в этом деле всего, так сказать, ничего. Надеюсь, что я удовлетворил ваше любопытство. - И по лицам новых друзей определив, что любопытство он их удовлетворил, Тимофей Карпыч продолжил рассуждения относительно происходивших с Иваном Сергеичем странностей.

- Начнём с того, что непривычно себя вело время: здесь, скажем, прошло пять минут, а если ты находишься рядом с зеркалом, время летит, как скорый поезд. Ощущение такое, что ты, Вань, на некоторое время попадал в параллельную реальность. Такое обстоятельство могло запросто закончиться не так, как заканчивалось. Просто время для этого не подошло, так я думаю.

- Подожди, Тимош! - воскликнул Иван Сергеич, - ты что, хочешь сказать, будто я мог застрять в другом измерении? Я от твоих предположений прямо до копчика вспотел. И как всё это объяснить?

- Вот я и стараюсь довести до вас, други мои, что опасность была реальная. Зеркало готовило тебя, Вань, к чему-то, накачивая необыкновенной силой и...так далее. Как только бы ты достиг определённой готовности...понимаешь?

- Понимаю, - сказал Иван Сергеич и побледнел. - Тимош, а сейчас мне ничего случаем не грозит?

- Нет, можешь не беспокоиться. Ноо... Зеркало всё равно ждёт нас на окончательную разборку. Не волнуйтесь, мужики, пока вы за моей спиной, никто вам ничего... Ну чего притихли, наливайте. Повод есть, так что - "гуляй рванина от рубля и выше".

- Ха-ха-хаа...а ещё говорят, что все колдуны трезвенники, - хохотнул Иван Сергеич, но зыркнув на Николая Петровича, резко замолчал...

- Так ведь нахаляву пьют и трезвенники и язвенники и, стало быть, колдуны, - поддержал Ивана Сергеича Тимофей. Все мы, дорогой друг, изначально просто - лю-ди, понимаешь? А людЯм присуще что? Ясное дело: всякие вредные привычки... Хорошо мне с вами, господа-товарищи, как никогда, - добавил Тимофей Карпыч опрокинув в рот содержимое рюмки.

- А ты, Тимош, оставайся жить у меня, - вполне серьёзно сказал Иван Сергеич и поглядел на своих друзей, несколько смущаясь... - Ну а чего? Дом большой, комнат, слава Богу, хватает...даже и на Петровича хватит. Жили бы себе, как...

- В доме престарелых, - добавил Николай Петрович.

- Ну...ну почему сразу...в доме престарелых? Просто жили бы да не тужили. Можем жить, скажем, некоторое время на хуторе у Тимоши...особенно, наверно, там хорошо осенью; у Петровича замечательно в посёлке зимой, а у меня...у меня необыкновенная красота летом.

- А что? развалюхи и бурьян летом смотрятся классно, ха-ха-хаа...- сказал Николай Петрович и засмеялся.

- Зря, кстати, смеёшься, Петрович, - возразил Иван Сергеич. - Тут летом...ну, это...нуу, река рядом. Рыбы в ней немеряно. И лесочки есть примерно в километре от села: и грибы с ягодами можно рвать, и комары не кусают, как, поди, на хуторе у Тимоши. В твоём посёлке, Петрович, скукота: ни тебе леса, ни реки... Зимой в нём проводить время само то... Короче, я мужики сделал предложение, а уж вы как-нибудь сами определитесь, какое решение принять.

- Я, Вань, только "за", как решит Тимоша, не знаю, но надеюсь на положительный результат.

- Крысой ты конторской, Петрович, как был, так и остался. Выражения твои...прямо...чистое собрание... Тимош, что скажешь?

- О таком предложении можно только мечтать, но... Давайте, мужики, друзья мои, порешаем все дела с кладом, а уж потом сядем, как говорится, рядком да и поговорим ладком. А предложенное Ваней к тому времени окончательно разрулится в головах наших и сердцах. Спасибо, Вань, тебе большое...и тебе, Петрович...хорошие вы люди. Предлагаю по одной и...на покой. Завтра будем разрабатывать план...

- Взятия клада, - продолжил мысль Тимофея Карпыча Николай Петрович, и все засмеялись.

Тимофей Карпыч засыпал медленно и тяжело. Стоило ему на несколько секунд забыться, его как будто что-то толкало в бок, и он снова и снова начинал мучиться от непонятной формы бессонницы. Окончательно Тимофей Карпыч заснул, когда до первых солнечных лучей оставались считанные минуты. Борьба с колдовским заговором давала о себе знать.

В четыре часа утра он был уже на ногах, хотя понимал, что вставать рано, но и поспать ещё хотя бы часика два ему не представлялось надёжным вариантом. Несколько минут Тимофей Карпыч позволил себе посидеть на крылечке и тут же отправился к тому месту, где висело зеркало.

Иван Сергеич проснулся, как и привык, в семь часов. Чувствовал он себя замечательно, поэтому без промедления поднялся и, всласть потянувшись, направился  на веранду, где провёл ночь на диване Николай Петрович. Николай Петрович тоже проснулся и сидел на диване, растирая затёкшие мышцы. Друзья пожелали друг другу доброго утра, и Иван Сергеич, присев рядом с Николаем Петровичем, обнял его и сказал, будто извиняясь:

- Каюсь, дорогой друг: не сумел предусмотреть такой ситуации, отчего и загрузил одну из спален разным барахлом. Но сегодня-завтра мы вместе приведём комнату в порядок, и будешь ты, Петрович, полноправным членом нашего сложившегося содружества.

- Вань...ты обо мне не сильно переживай. Спал я прекрасно...так что... А где наш спаситель?.. Случаем не покинул нас втихаря да и рванул к себе на хутор?

- Ну что ты, Петрович, Тимоша не такой человек... Идём-ка на кухню кофе варить, а там, глядишь, и наш новый друг подойдёт. На кухне и умоемся: что-то меня пока в ванную не тянет.

- И меня тоже.

- Тогда пошли.

Оказавшись в прихожей, Иван Сергеич и Николай Петрович, как по команде, глянули в сторону, где находилась ванная комната и испытали определённый шок: напротив стены, на которой висело зеркало на коленях стоял их новый друг Тимофей Карпыч и, как им показалось, что-то негромко произносил. Друзья переглянулись и на цыпочках  направились в сторону кухни.

- Эт чего было, Вань? - спросил шёпотом Николай Петрович, осторожно садясь на табуретку.

В ответ Иван Сергеич только пожал плечами и тоже присел на табуретку возле стола.

- Я думаю, Вань, - оглянувшись на дверь, шёпотом сказал Николай Петрович, - что на стене сохранились ещё какие-то неприятные остаточные явления, хотя зеркала уже и нет. Вот наш друг Тимоша и пытается от них избавиться. Как думаешь?

- Я думаю: "И за каким чёртом ты этот клад откопал. Жили себе и жили..."

- Извини, дорогой друг, но по словам Тимоши это зеркало заставило меня найти клад...так что...я здесь, можно сказать, пятое колесо. В конце концов зеркало твоё наследство, а уж никак не моё.

- Я, Петрович, никого ни в чём не обвиняю, а просто констатирую факт: мы бы и без клада как-нибудь прожили... Ладно, теперь поздно что-то менять. Посмотрим, как оно дальше пойдёт... Ну чего, кофе будем пить?

- Конечно, будем. Ты вари, а я ещё разочек гляну на нашего друга.

Осторожно поднявшись с табуретки, Николай Петрович подошёл к двери и лоб в лоб столкнулся с Тимофеем Карпычем.

- Вот, Тимош, - пролепетал Николай Петрович, - Ваня решил кофейком угостить...ты как?

- Кофейком так кофейком: почему бы не хлебнуть. Вы, наверно, видели...

- Видели, Тимош, видели... Стараешься ради нас, как... Прости, слов даже нет. Проходи, садись, Ваня нам сейчас всё приготовит... Как спалось, Тимош, на новом месте, - спросил Николай Петрович и следом за Тимофеем Карпычем присел к столу.

Глава 20

- Спасибо, братья мои. Ваня мне такой ночлег организовал, что слов нет! Спал замечательно, но...но в четыре проснулся и вдруг понял, что меня что-то тревожит. Тут уж больше было не до сна. Прикидывал и так и эдак... Даа... Все моменты последнего дня перебрал: всё, вроде, сложилось, как надо. Тогда что? Вышел я из своей комнаты, внимательно посмотрел на то место, где висело зеркало, и меня, представьте себе, осенило...

Подошёл я к стене, на которой висело зеркало, остановился и чувствую определённое воздействие на меня со стороны стены. Ах ты, думаю, вот она где собака зарыта: зеркало отправилось на место возле барского дома...где клад Петрович нашёл, а проход в то далёкое время остался.

Слава Богу, что так всё произошло...в смысле, что я это определил, а то Ваня мог запросто попасть в прошлое. Так что, - продолжал рассказ Тимофей Карпыч о своём неожиданном открытии, но увидев, как побледнел Иван Сергеич, добавил, - теперь нашему другу совершенно ничто не грозит... Иии...дом от всяких там неприятностей очищен основательно, за что я, как говорится, ручаюсь головой... Может, мы на крылечко выйдем...так сказать, на свежий воздух, а?

- Пожалуй, да, - тяжело вздохнув, поддержал Тимофея Карпыча Николай Петрович и добавил, - пойдём, Вань. Всё будет нормально, раз Тимоша обещал.

- Да что - обещал?! - воскликнул Тимофей Карпыч, - я же говорю...голову на отсечение даю, ей Богу!.. Вань, не волнуйся... Я вас, мужики, никакой лихоманке в обиду не дам... Сегодня отдохнём от некоторых потрясений, а завтра едем к Петровичу в гости. Там, кстати, осмотрим его коллекцию артефактов: вдруг что-то из клада окажется на месте. Думаю, Петрович не откажет нам в гостеприимстве. А, Петрович?!

- Я гостям всегда рад, а уж таким, как вы, дорогие мои друзья!.. Может нам, мужики, разбавить кровь какой-нибудь спиртосодержащей жидкостью, а то Тимоша нас так с утра пораньше напугал своими рассуждениями: прямо, белый свет не мил, не то что...какой-то клад.

- Не стоит с раннего утра замутнять мозги, - возразил Тимофей Карпыч.

- Ну, нет так нет, - согласился Николай Петрович... - Скажи, Тимош, на что похож проход в прошлое время, если, конечно, ты можешь, разумеется, объяснить. Тут один деятель преклонных годов, друг нашего Вани, Иван Курносов, как-то сказал ему, что возможен проход в виде машины времени, и даже сравнил его...с чем, Вань?

- С нужником. Вон, мол, дверь...откроешь её и окажешься чёрт те где. Да это он по пьяне болтал невесть чего. Ему уже около девяноста...вот и чудит.

- Он что, один живёт? - спросил с явным интересом Тимофей Карпыч.

- Один. Дочка к нему два-три раза в неделю приходит, приносит кое-что. Зовёт его жить к себе, но он ни в какую.

- А что так?

- У дочки его муж дюже хворает. Скоро, наверное, к ангелам отправится на житьё... Эх, Лизка-Лизка... Хорошая баба, а счастья нет как нет. Который год с муженьком мучается...жуть, прямо, как жаль её.

- А чем он болен-то? - поинтересовался Тимофей Карпыч. - Врачи, поди, какие ни какие есть: что они говорят.

- Ничего не говорят и...не лечат: медицина, вишь, бессильна в его случае.

- Интересно. Медицина-то - оно понятно... А давайте, съездим к нему, я посмотрю как и что... Вдруг помочь могу. Случаев подобных в моей жизни было немало. Машина, вон, стоит...нуу...садимся и едем... Вань, у нас есть что-нибудь из спиртного?

- Есть, - пролепетал Иван Сергеич, не понимая к чему клонит Тимофей Карпыч.

- Тащи...вполне может пригодиться. Ну чего, Петрович, заводи свою колесницу.

Когда мужчины проезжали мимо магазина, Иван Сергеич неожиданно закричал:

- Стой, Петрович, стой, говорю!

- Ты чего Вань? - удивился Николай Петрович.

- Лизка, жена того мужика...ну больной который, в магазин прошла. Надо бы её подождать. Может, и нам чего-нибудь купить, а?.. Ладно, сидите здесь, а я смотаюсь в магазин: может чего и прикуплю.

- Купи, Вань, водочки, - попросил Тимофей Карпыч.

- Так у нас же есть с собой, - удивившись просьбе Тимофея Карпыча, сказал Петрович.

- Лишне не будет. Ту, которая с нами, я, возможно, заговорю и оставлю больному, чтобы принимал по капельке. Нуу...если будет возможность дать ему, так сказать, путёвку в жизнь. А эту, которую Ваня купит, мы разопьём за здоровье выздоравливающего больного.

- Ты, Тимош, хорошее предложение придумал. Всё, господа-товарищи, пошёл я.

Ждать пришлось недолго. Из магазина вслед за Иваном Сергеичем выскочила и Лизка.

- Тимош, - спросил Иван Сергеич, - мы Лизку с собой возьмём или как?

- Обязательно возьмём.

- Вообще-то, она к отцу собралась.

- А мы её на обратном пути к отцу и подбросим. Правильно, Петрович?

- Сто пудов.

- Ну вот: садитесь и поехали. Поллитру не забыл?

- Не забыл, Тимош, не беспокойся. Заводи, Петрович...

Николай Петрович остановил автомобиль возле дома, на который указала Лизка. Тимофей Карпыч, сидевший на переднем пассажирском сиденье, повернувшись к друзьям и Лизке, сказал:

- Мы сейчас с Лизаветой Ивановной войдём в дом к больному, а вы, мои дорогие Ваня и Петрович, либо здесь посидите, либо, вон, там на лавочке под ветлой.

- Бутылку возьмёшь? - спросил Иван Сергеич.

- Пока нет. Посмотрю, что там с больным, а уж потом в зависимости от результата посмотрим, как нам поступить... Пошли, Лизавета.

Проводив взглядами входивших в дом Тимофея Карпыча и Лизку, Николай Петрович и Иван Сергеич несколько минут, молча, сидели на своих местах и смотрели на входную дверь, отделявшую крыльцо от коридорчика. Затем они вылезли из автомобиля и устроились на лавочке, пристроенной под раскидистой ветлой.

- Как думаешь, Вань, получится у Тимоши что-нибудь или нет?

- Прогнозы давать в таких случаях дело неблагодарное. Тут ведь ещё что? Петька болеет, считай, года четыре, а может уже и пять... Боюсь, что время упущено. Если бы сразу-то...было бы совсем другое дело.

- Ты, конечно, прав, но...но Тимофей наш Карпыч, видать, большой дока в этих делах. Промолчал бы, да и дело с концом. А он, представь себе, сам вызвался приехать и попробовать помочь больному человеку. Не каждый на такое способен. Получается, что он силён в своём деле, а к тому же - очень добрый человек.

Прошло не более получаса, и на крыльцо вышла Лизка. Прикрыв нос и рот платочком, она присела на лавочку, устроенную на крыльце.

- Лиз, идём к нам, - негромко позвал женщину Иван Сергеич.

Лизка кивнула головой и присоединилась к мужчинам.

- Лиз, ну чего там? - спросил Иван Сергеич.

- Не знаю...

Мужчины удивлённо переглянулись.

- Он меня, Иван Сергеич, к Пете не пустил... Сказал: "Понадобишься - позову". А когда потом вышел от моего, сказал, чтоб я шла на улицу...и передай, говорит, что водка не нужна. Вот и всё: ничего не видела, ничего не слышала...Господи...

- Не печалься, Лиз... Тимоша поможет твоему Пете, - успокоил женщину Иван Сергеич.

Уверившись в такое предположение все дружно вздохнули и, молча, стали ждать, когда старик выйдет из дома. Тимофей Карпыч появился на крылечке минут через сорок. Выглядел он усталым, но, сразу было видно, радостным.

- Всё, - сказал Тимофей Карпыч, улыбаясь, - наша взяла... А ну-ка, Лизавета, подойди сюда Я буду тебе давать инструкцию по уходу за муженьком. Мы сейчас уедем, а как освободимся, обязательно вас навестим. Ты главное не волнуйся - всё позади. Идём к Пете, там я тебе всё и объясню...

На крылечке у дома Ивана Сергеича старики засиделись допоздна. Тимофею Карпычу пришлось ответить на немыслимое число вопросов, на которые он отвечал весьма обстоятельно.

- Спасибо тебе, Тимош, - сказал, глубоко вздохнув, Иван Сергеич. - Извини...я, прямо, какой-то допрос тебе устроил. Любопытство, возникает, когда не знаешь, как и что, значит, и отчего случается. Сколько докторов смотрело Петьку, а ни один ничего толком и не выяснил, а ты, вон, враз понял что к чему. Оказалось в конце концов, что с Петькой случилась не какая-то болезнь, а порча. У меня, собственно, и сейчас в голове это не укладывается...кто, как, зачем?

- Тот, Вань, кто навёл порчу на Петю, родом с вашего села. Родился и вырос здесь, а потом с родителями уехал куда-то, но... Тут, понимаешь, дело тонкое. Скорее всего Лизавета ему в своё время очень нравилась, а может, он её и любил, а она замуж вышла за другого.

- Господи! Да с того времени столько лет прошло! Лизка была первой красавицей на селе, за ней толпами парни шастали. Но ведь столько лет... Ну не знаю...

- Психология, брат, серьёзная... А у того, кто напакостил в данном случае, душа чёрная...проклятая... Думаю, он навестил дом Лизаветы и Петьки и, не сдержавшись, навёл на Петра порчу...и на весь дом проклятье наложил, а Лизавету не тронул. Вот и подумайте, друзья мои, где тут собака зарыта. Больше он в этот дом не зайдёт, - Тимофей Карпыч гордо глянул на Ивана Сергеича и Николая Петровича, - вот так: мы тоже кое-что умеем.

- Кто бы, Тимоша, сомневался. Мы с Николаем Петровичем, как стали в тебя верить, так и верим.

- Спасибо, дорогие друзья, спасибо. Думаю, нам закругляться пора. Скоро, пожалуй, петухи запоют. Завтра к обеду мы должны быть в посёлке Новый у нашего замечательного археолога Петровича. Нам ещё...предстоит...

Глава 21

Полдень следующего дня друзья встречали возле дома, в котором жил Николай Петрович.

- Видал, Тимош, - сказал Иван Сергеич, - Петрович наш, что не говори, аккуратист: сказал ты, что к обеду мы должны быть в посёлке Новый, получайте в лучшем виде. А это, - указывая на многоквартирный дом пальцем и неодобрительно качая головой, добавил Иван Сергеич, - зАмок нашего друга... Пацифист да и только.

- Ха-ха-хаа, - рассмеялся Тимофей Карпыч, - какой ещё пацифист? Здесь, вроде, никаких боевых действий не наблюдается. Пожалуй, наш друг - демократ. Жить, как все обычные люди, для начальничков, даже бывших, в некотором роде - подвиг.

- Да уж... Только...если бы не жена, то...ладно... Ну чего, Петрович? Покритиковали мы тебя малость, теперь веди нас в свои хоромы. Чем мне, Тимош, наш друг нравится? Пониманием. Обидеть его чрезвычайно сложно: всё разжуёт, разложит по полочкам, сделает вывод и наплюёт на все незаслуженные высказывания, потому что, как говорится: на каждый роток не накинешь платок. Ну а мы, он знает, просто шутим, хотя порой...несколько некорректно. Прости нас, Петрович, неразумных.

- На обиженных воду возят. Чего обижаться-то, если я действительно лопух лопухом: выстроил бы себе хоромы покруче Ваниных и жил, как бобёр. Только ведь я, мужики, не из семейства бобров: мне и этого жилья вдоволь хватает. Проходите, давайте, нечего разглагольствовать. Проходи, Тимош, не стесняйся. Ваня уже знаком с моим житьём-бытьём, а тебя мы быстренько введём в курс дела.

- Давай, Петрович, так: ты открой мне дверь в комнату, где у тебя артефакты хранятся, а сами идите на кухню и приготовьте чего-нибудь. Я осмотрю комнату, артефакты и присоединюсь к вам. Квартиру мы ещё успеем осмотреть со всем нашим вниманием. Сейчас главное...сами понимаете что. Пока буду в комнате, прошу не заходить, ладно?

- Поняли, Тимош, - смущаясь, сказал Николай Петрович. - Мы с Ваней пожевать приготовим, а ты занимайся своими делами.

- Вот и хорошо. Дверь, смотрю, на замок закрыта. Это правильно. Открывай.

- Тимош...я хочу сказать, держи ключ: отныне ты хозяин этой комнаты...так что... Мы с Ваней идём на кухню, что-нибудь к обеду приготовить. Закончишь - присоединяйся. В общем, мы пошли.

- Спасибо, друзья мои. Извините, что я ограничиваю вам свободу передвижения. Проверю комнату, а потом уж...

- Да ты чего, Тимош? Что мы не понимаем что ли? - сказал Николай Петрович, передовая Тимофею Карпычу ключи от комнаты, в которой были собраны артефакты.

Минут через двадцать на кухне появился Тимофей Карпыч.

- А вот и я! - воскликнул он, едва показавшись в двери. - Заждались, поди, и изнервничались? Можете пока не волноваться. Квартира Петровича чиста, скажем так, от колдовской силы: от артефактов, найденных Петровичем в кладе ни слуху ни духу... А значит...всё впереди.

- Понятно,- сказал Николай Петрович, - присаживайся к столу. Сегодня я угощаю. Рябчиками баловать не стану, но вкусненьким угощу. Вань, достань-ка там из холодильника.

- Слушаю, херр майор! - отчеканил Иван Сергеич, вытаскивая из холодильника бутылку коньяка. За что пьём?

- За удачу, Вань, только за удачу и за нашего волшебника Тимошу, - сказал Николай Петрович, расставляя рюмки. Давай, Тимош. Потом поделишься впечатлениями, хорошо?

- Обязательно. За вас, мои лучшие друзья!

После того, как выпили друг за друга и за удачу, Иван Сергеич и Николай Петрович взглядами подтолкнули Тимофея Карпыча к рассуждениям об увиденном в тайной комнате, где нашли своё место сувениры да артефакты.

- Хорошая, должен я заметить, коллекция, Петрович. Долго собирал?

- Всю, можно сказать, жизнь.

- Завидую...а тут... Короче, артефакты, что были в кладе, умчались вслед за зеркалом. И если зеркало ещё оставило после себя сюрприз, её спутницы просто исчезли без всякого следа. Ничего, мы их обязательно отыщем и вернём туда, где им надлежит быть. Едем, господа, завтра с утра пораньше. Берём с собой всё необходимое для извлечения каких-либо предметов из подземного хода. Всё так, Петрович?

- Ну да. Место я хорошо запомнил. В этом проблемы не будет.

- Правильно... Проблема может возникнуть иного рода, которая коснётся только меня. Возможно против нас поднимется так называемая нечистая сила. В противодействии ей вы, милые мои, - Тимофей Карпыч покачал головой, - просто ноль. Поэтому ваше дело стоять в сторонке и не встревать, пока я...ну вы меня, думаю, понимаете.

- А может, - умоляюще глядя на Тимофея Карпыча, сказал Иван Сергеич, - ну его к чёрту этот клад вместе с его содержимым?

- Не получится, Вань. Механизм запущен, и ничего не поделаешь. Возможно проще было бы, чтобы ты попал в прошлое, но...но, понимаешь, полной уверенности в успех нет... Всё будет нормально. Дед мой наворожил, значит, я сумею, применив все свои знания, одолеть враждебную нам силу, а главное...главное, чтобы вы не были подвергнуты никакой опасности... Наливай, Петрович, и идём бай-бай...

Ночь выдалась для Тимофея Карпыча тяжёлая. Он сумел убедить своих друзей, что в обиду их не даст, но сам в этом был не очень уверен, потому что в какой-то мере представлял с чем ему придётся столкнуться. "Что ты мог придумать такого, дорогой мой дед Илья, о что можно поломать зубы?" - который раз Тимофей Карпыч задавал себе один и тот же вопрос. Уснул он только под утра.

В четыре часа он был уже на ногах. Было совершенно тихо, ни звука не доносилось до его слуха: будто всё по всей округе вымерло. Посёлок ещё спал. Тимофей Карпыч, осмотрев сувениры и артефакты, прошёл на кухню. Едва закипел чайник, как на кухню вошёл Николай Петрович.

- А ты, Тимош, оказывается, ранняя пташка, - зевнув, сказал Николай Петрович. - Я тоже люблю рано вставать. В такую рань в нашем посёлке всегда тишь да гладь... Как спалось?

- Спасибо...честно говоря, не очень. День нам предстоит трудный... Кофе будешь?

- Буду. Я, Тимош, догадываюсь, что сегодня будут происходить серьёзные события. Спасибо, - добавил он, принимая от Тимофея Карпыча бокал с кофе. - Ничего, Тимош, как-нибудь управимся. А чего мы, собственно волнуемся, а?

Клад всё время находился в поисках настоящего своего хозяина...нуу...наследника. Ваня как-никак наследник, а значит клад ему препятствий чинить не должен. Иначе, получается, смысла нет. Дома зеркало вело себя так, как вело, потому что не хотело, наверное, покидать дом своего хозяина. А здесь-то чего? Хозяин-наследник сам пришёл за ним.

- Ххе, а ведь ты, Петрович, совершенно прав. С моей стороны надо только снять с него заклятье и...в общем-то, я думаю, всё. Умный ты, Петрович, человек...голова!

- А вот и Ваня! - воскликнул Николай Петрович, увидев в дверях Ивана Сергеича. - На ловца, так сказать, и зверь бежит. А мы только что с Тимошей тебя вспоминали: богатым будешь... Доброе утро, дорогой товарищ! Кофе будешь?

- Буду. Чего веселимся?

- Есть чему радоваться, вот и... - подавая бокал с кофе Ивану Сергеичу, заверил друга Николай Петрович. - Всё, Вань, встало на свои места. С тебя, как нынче говорят, поляна.

Иван Сергеич вопросительно глянул на Тимофея Карпыча.

- Этому балаболу доверять себя не уважать, - улыбнувшись, сказал Иван Сергеич, - а что скажешь ты, Тимош?

- То же, что и Петрович. Пора заканчивать с этой веселухой. Сегодня и закончим. Как говорится, конец - делу венец, вот так, дорогой друг.