К теории речи.
Введение в теорию предикатных (нелинейных) структур речи - Александр Щербаков
Новопавловск 2002 г
ББК 84 (2РОС - РУС) 5 (2357Ст)
Щ-61
470000000-001
Щ без объявл.
ОТ2(03) - 2002
ISBN 5-900598-94-2
C А. Щербаков 2002
Издательство"Кировская районная типография"
Лицензия ЛР № 010298 от 21.05.98 г.
Сдано в набор 25.02.200. Подписано в печать 14.03.2002
Формат 60;84 1/16. Бумага офсетная.
Гарнитура "Таймс"
Печать ризография. Усл. печ. 1 Заказ. Тираж 50 экз.
Цена договорная
ГУП "Кировская районная типография"
357300 г. Новопавловск, ул. Октябрьская, 4
1
В известной мере послесоссюровская лингвистика совершила коперникианский переворот от лингвистики языка-слова к лингвистике речи-произведения речи, происшедший совершенно спокойно и естественно - настолько, что с этим можно и не согласиться. При том, что развитие знания о языке происходит в мнргомерном постранстве, где лингвистическая семантика, психолингвистика, лингвистическая парадигматика составлчяют важные измерения, общий синтаксис, оставаясь разделом грамматики, имеет, как будто, тенденцию к подчинению всего спектра объектов своему основному предмету связной речи.
Когда Ельмслев (1953, с. 71) заявил: "Единственно, что дается исследователю языка в качестве исходного пункта... так это текст в своей нерасчлененной и абсолютной целостности" - в некоторой степени это могло восприниматься как неудовлетворенность подходом де Соссюра к конструктивным моментам разграничения языка и речи, например, в отношении выделения единиц языка (речи): "(Речевая) единица - это отрезок звучания, который, будучи взятым отдельно, то есть безо всего того, что ему предшествует, и всего того, что за ним следует в потоке речи, является означающим некоторого понятия" (1977, 11.11. параграф 1, с. 136) и далее: "Чтобы проверить результат подобной операции (выделения единиц речи) и убедиться в правильности выделения какой-либо единицы, нужно, сравнив целый ряд предложений, где встречается одна и та же единица, убедиться в каждом отдельном случае в возможности выделения из контекста и удостовериться, что такое выделение оправдано по смыслу" (1977, с.137). При всём сходстве подхода Ельмслева ("Нашей единственно возможной процедурой, если хотим построить систему для процесса представленного этим текстом, будет анализ, при котором текст рассматривается как класс, разделённый на сегменты. Затем эти сегменты в качестве классов в свою очередь делятся на сег
(ср.3)
менты и так далее, до тех пор, пока анализ не будет закончен" (1953, с. 71), - он отличается от позиции де Соссюра, по крайней мере, в одном аспекте: апелляция к очевидности, смыслу и понятию заменяется на требование аналитической процедуры. Но дело не только в повышении уровня аргументированности. Для де Соссюра исходный материал произволен, психичен: "Речь есть индивидуальный акт воли и разума: в этом акте надлежит различать:1) комбинации, в которых говорящий использует код (code) языка с целью выражения своей мысли; 2) психоизически механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации", - (1977, Введение. |||, параграф 2, с. 52). Соссюр равнодушен к вопросу о том, что между психофизическим механизмом и речью находится многоуровневая система кодов. Это означает, что для него "речь" и "произнесение" идентично, а размер контекста не имеет значения, . Именно введение категории ограниченного фрагмента речи как целостности составляет особенность подхода Ельмслева. Выбор термина "текст" , пожалуй, вызванный стремленеим подчеркнуть связность внутренних элементов, в некоторой мере как бы оставил проблему соотнесения языка и речи в прежней позиции - она оживлённо обсуждается до сих пор. "В лингвистике текста свободно используются термины дискурс или речевое произведение практически в том же значении, что и текст. Но и в ней обсуждение дихотомии языка и речи происходит, с той лишь разницей, что теперь противопоставляется система языка как целого речевому проищведению", - (Гаузенблаз, 1978, с. 59-60)
Речевое произведение как дискурс, возможно, и не следовало бы отличать от текста, понимая, что при высоком уровне генерализации, к чему стремятся все исследования, понятия, стоящие за этими терминами, тождественны. То, что текст естественнее понимать как произведение письменной речи, а собственно речевое произведение скорее ассоциируется с условной (имеется в виду явно "устной" - прим. АМ) формой, само по себе несущественно: письменный текст можно зачитать, а устную форму можно записать без искажений. Однако, возможно, именно стремление к предельнойобобщённости спомобствует правомерности взаимоисключающих концепций. И текст есть текст, будь он устным или пись
стр.4-5
менным, и речеаое произведение остаётся таковым в обеих формах. В чём именно состоит их различие не обсуждается в настоящей работе сколько-нибудь детально достаточно нескольких замечаний. По-видимому, всё многообразие речевых целостностей можно условно представить расположенным вдоль некоей оси сложности, градуировка которой неизвестна , и неизвестны критерии сложности, мы воспринимаем какие-то целостности, как равносложные и лишь различные, тогда как различие между ними существенно. Предположительно, сложность определяется функциональным назначением, отношению к значению и т.д. Тексты романа-эпопеи и беседы - явления весьма различающиеся. Предварительно условимся считать речевым произведением законченный отрезок речевого потока, находящийся по объёму в пределах возможностей акта восприятия, непосредственно связанный с обстановкой момента реализации (пусть включающий отвлечённую информацию), имеющий определённую информацию. Под текстом же мы будем понимать репродукцию речевого произведения (с явной маркировкой) и конструкцию, не имеющую непосредственного отношения к ситуации (содержанию) на момент реализации. (Очевидно, это не определение, а лишь попытка подхода).
Остаётся заметить, что, подобно тому, как лингвистика языка не была лингвистикой слова, лингвистика речи ставит свою основную единицу - речевое произведение - в положение предмета, исследование которого, множества единиц и классов этих единиц необходимо с той же систематичностью и глубиной, созданием грамматики, какова сегодня лингвистика, работающая со словом. Более того, вполне допустимо предположение, что лингвистика речи в таком понимании может стать общей теорией языка и речи.
Настоящая работа посвящена проблеме предикативных структур, но омноана на предположении, что эта проблема является одной из ключевых в создании теории речевых произведений и, в перспективе, общей лингвистики.
2
Можно предположить, что простейшее речево-коммуникационное произведение образуется в фазе сигнально-коммуникативного акта, представляющего собой вектор соответст-
стр.5
стр.6
верно активации и реакции, где активным сигналом может служить некоторое действие - безусловное ( собственно действие, предполагающее вызвать ответное действие): реакция так же может выражаться непосредственно действием или умловным (ответный сигнал). На определённом этапе звуковые сигналы приобретают характер проторечевых, превращая сигнальную коммуникацию в проторечевую.
Важно, что сигнал в любом случае является действием, означает действие и отношение к действию (побуждение к действию и подтверждение получения сигнала о побкждении к действию) и это значение содержит как фон ситуацию и как основу - это модель действия в данной ситуации.
Коммуникация основана на контакте коммуникантов и существенности коммуникации для каждого участника, что делает, вообще говоря, акт коммуникации (и каждую его фазу) обязательным и целостным.
Активный сигнал имеет следующую структуру значения: "сигналю (говорю): побуждаю: действуй", а реактивный - "сигналю (говорю): сигнал принял: действую - не действую". Понятно, что первые два элемента структуры каждой фазы не выражаются отдельными знаками, заключаясь непосредственно в факте сигнала, однако, имеют самостоятельное значение, в перспективе получая особенное выражение. Уже в этом проявляется одно из генеральных свойств - латенция и компрессия, т.е. присутствие значения без специального знака. Это явление играет важную роль в теории преликатных структур и будет затронуто в дальнейшем.
В речевых произведениях акта сигнальной коммуникации латентно содержатся ещё некоторые значения: "я - сигналю - тебе: я - принял сигнал - от тебя: я - действую (или: я - не действую)", т.е. личные формы позиций (адресов) коммуникантов, возможно, основания категории времени и др.
Таким образом, речевое произведение в акие сигнаоьной коммуникации представляет собой исходную предикацию. На более поздних этапах онтогенеза элемент "я говорю" выделяется для любого речевого произведения в условный момент, когда доминирующее значение приобретает собственно мани-
стр.6
стр.7
фестационность, способность репродуцироваться и абстрагироваться от ситуации. С другой стороны, происходит расщепление сигнала с выделением компонентов "я", "ты", их форм, "говорю", "действую", "действуй".
От императивно-побудительной коммуникации речь переходит к модальной и лично-финитной, тем самым открывая возможность коммуникации посредством сообщений.
Сообщение есть один из ближайших уровней отвлечений от непосредственной ситуации, неучастия в ней, восстановления образа прошедшей ситуации в представлении и памяти, а также создаёт возможность такой трансформации представления, которая комбинирует детали опыта, многочисленных ситуаций, превращая их в модели предполагаемых, возможных, невозможных, желательных, нежелательных, вообще. воображаемых ситуаций.
Следует сказать, что представление языка как способа отражения действительности "в конечном счёте" не позволяет понять в конструктивном плане возможности языка в основании неизвестного и создании нового, что что позволяет концепция возможных миров.
В речевом произведении сигнальной коммуникации заложены так же следующие операции: двоеточие, тире и кавычки. Кавычки есть средство отвлечение от непосредственной ситуации.
Сообщение содержит в неявной форме "я говорю: я побуждаю: слушай", после которого следует в кавычках некоторая модель. Собственно, сообщение есть аналог последнего элемента реакции в сигнально-коммуникативном акте "я действую - не действую".
Дальнейшее закавычивание образует весь спектр языковых явлений, детализирующих ситуацию и обеспечивающий понимание взаимосвязей этих деталей. Это форсирует возможность отвлечения от непосредственной ситуации и обеспечивает возможность моделирования любой ситуации.
3
С появлением структурной лингвистики представление о нелинейности речи, как будто, стало распространённым. Примером может служить теньеровская грамматика, хотя в этом отношении подходы и традиционной грамматики, и других
стр.7
стр.8
синтаксических концепций, исследующих структуру высказываний, сходны. "...Синтаксическую структуру предложений в грамматике зависимостей, - пишет Долинина (1977, с.36), - можно представить в виде непрерывного графа, дерева щависимостей, узлами которого являются минимальные синтаксические единицы, а в грамматике НС (непосредственно-составляющих) - в виде своеобразного объединения двухэлеметных графов, узлами которых являются различные цепочки". Утверждение Соссюра о принципиальной линейности речи при этом не утрачивает значения. Следует заметить, что линейность не ограничивается преобладающей одномерномтью и темпоральномтью речевого потока, определяющихся природой исходного материала, но представляет собой существенный фактор общей структуры речевого произведения, влияя на характер развёртывания нелинейных структур. Хотя основные рёбра графа направлены, представлены векторами, в линейной развёртке направлен е олних совпадает, других - не совпадает с направлением темпоральной оси. Этот факт отражает условия кодирования и декодирования, в которых парные связи кроссируются, тем самым, структура интемпорируется. Очевидно, эти семантические условия адекватно отражаются в синтаксисе, имея самостоятельное значение.
"Структура высказвания, - пишет Леонтьев (1979, с.31), - даже если оставаться в рамках его денотативной функции и отвлечься на время от коммуникативного типа актуального членения и т.д., представляется как система операций над исходными содержательнвми элементами. Структура высказывания - своего рода система векторов или операторов, прилагаемых к исходным элементам".
4
Исходная предикативность коммуникативного акта и более сложных речевыз произведений сохраняет и развивает функцию связи содержания с ситуацией, отмечаемую исследователями вслед за В.В.Виноградовым:
"Сущность самой категории предикативности состоит в выражении соотносительности предложения с дей-
стр.8
стр.9
ствительностью через призму отношения к ней говорящего через его утверждение определённых особенностей ситуации". (Скобликова, 1979, с.30)
А. М. Шахнарович приводит позицию Т. П. Ломтева, считающего, что предикатность есть функция сообщения в отличие от функции называния, и С.И.Бернштейна, рассматривающего предлодение как функциональную систему предикативных отношений:
"...Вспомним мысль С.И.Бернштейна, что "единственным необходимым выраденем предикативности является не глагольность, а интонация" (С. И. Бернштейн, Основные понятия грамматики в освещении А.М.Пешковского, в кн. А.М.Пешковский, Русский синтаксис в научном освещении, 6 изд., М., Учпедгиз, 1938, с. 39). Высказывание и есть такая единица, которая характиризуется актуальной предикативностью. Это - его функциональная основа: без предикативности высказывание перестаёт быть речевым целым, оно редуцируется до системы отдельных языковых компонентов, превращается в предложение".
Предикативность есть "категория психологическая (психолингвистическая), связанная с дакономерностями психофизиологической организации любой человеческой деятельности и выступающая в речи лишь как частный случай". (Леонтьев, 1979, с. 30).
Предикативность, таким образом, выступает как аспект вдаимосвязи семантики речевого произведения, возможно, основной. Рассматривая отношение речевой деятельности к ситуации в филогенезе, Шахнарович отмечает: "Слово-высксщывание не выделяется из ситуации... Разница между словом, являющимся, и однословным высказыванием, на наш взгляд, состоит в том, что последние обладают предикативными отношениями. Если ранее была связь "слово-элемент-ситуация", то теперь появляется связь "фраза-ситуация". Эта связь высказывания и ситуации непосредственна. Она существенна постольку, поскольку устанавливается просто факт связи, отношения высказывания к ситуации.
Суть дело не в ситуации, а в деятельности в ситуации. Де-
стр.9
стр.10
ятельная ситуация потому отражается в высказывании ребёнка, связана с этим высказыванием предикативностью, что это связь действительностей - речевой и неречевой, предметной" (Шахнарович, 1979, с. 222-223).
В более развитых формах эта связь усложняется:
"Сложное взаимодействие между категориями модальности, целевого назначения и актуального членения предложения наблюдается при выражении отношения предложения к действительности. Вслед за В. В. Виноградовым большинство лингвистов связывает с передачей этого отношения наиболее широкую грамматическую категорию синтаксического наклонения и времени...
Объективно в предложении, состоящем из знаментательных слов, в выражении отношения содержания предложения к действительности участвуют, по меньшей мере, три общие грамматические категории: категория модальности, категория целевого назначения и категория актуального членения" (Скобликова, 1979. с. 30).
Белый дом может быть утверждением существования белого дома, иными словами, утверждения признака "белый" у предмета "дом", лишь в акте непосредственного указания здесь и в данный момент, с обязательным сопровождением соответствующей интонацией голоса, а иногда и текста. Дом - белый является утверждением признака всегда, как в данном акте речи, когда это высказывание произносится, так и вне его,не только в данный момент и здесь, но и всегда. Связь признаков закреплена в самой форме этого высказывания и не требует опоры на ситуацию непосредственного говорения. Утверждение признака оказалось обобщённым на все ситуации, на любое время вообще. В этом и состоит суть предикации: предикация есть утверждение временной связи признаков. Если возможны предложения, в которых нет глагола и категории времени, значит предикация независима от глагола и времени" (Степанов, 1975, с. 134)
стр.10
стр.11
5
Можно сказать, основной преликации является именно то, что выражается двоеточием, т.е. отношение "я говорю тебе: ты действуй" ( или "я отвечаю тебе: я действую (не действую"). Но самой предикацией является лишь обозначение внешнего действия ("я говорю" становится предикацией только в качестве произведения речи говорящего. Выражение "я действую" есть элементарная предикатная операция тогда, когда вербально дифыеренцировано и стало словосочетанием).
Называние есть констатация известного, а высказывание есть сообщение неизвестного, и это неизвестное, рема, в исходной коммуникации есть действие, а субъект есть константа. Отчасти поэтому и в развитых формах субъект в норме воспринимается как известное , тема, стабильное, и в разговорной речи может присутствовать лишь в первой фазе акта коммуникации - вопросе, определяющем темо-рематическое задание.
Абстрагирование от непосредственной ситуации происходит не только посредством введения субъекта "он", но именно вербализаций "я" и "ты" дублирующих известное и без названия и пригодное для введения в отвлечённую ситуацию. Тем самым вообще появляется категория субъекта - субъектора как предмета (темы) речи, отличающейся от предиката - предикатора как содержания (ремы) речи.
То, что имеется семантическое, а, вернее, внеречевое соответствие субъекта онтологическрй категории ("вещь, свойство, отношение" Уёмова) достаточно легко преодолевается в дальнейшем, когда субъективируются и действие, и свойство.
Возможность речи трансформировать содердание, принципиальна. Наряду с другими факторами, она определяет, что любое словосочетание (а не только собственно преликативное) основано на глубинной (исходной) предикативности. То есть, за исключением того из типа, который в процессе дистанцирования от ситуации был задан как принципиально не трансформируемый в исходную преликатную операцию, многие словосочетания имеют преликаьивные аналоги. Но в любом случае процесс вербальной дифференциации приводит к
стр.11
стр.12
позиционно-ролевой категориализации, когда появляются соответствия "субъект-тема-подлежащее-существительное", "предикат-рема-сказуемое- глагол", а затем и распространители: обхектор(дополнение), определитель и релятор (обстоятельство). Очевидно, словосочетание, одним из элементов которого является распространитель, перестаёт быть предикативным и самостоятельным.
6
Таким образом, мы подошли к обсуждению понятий теории предикатных структур.
Очевидно, элементарной предикаьной структурой следует называть структуру, ядром которой является отношение субъектора и предикатора (предикатная операция), каждый из которых является вершиной графа, рёбра которого оьращует ртношение с распространителями.
Вопрос о том, может ли субъектор быть выражен сочинитеоьной группой, умловно решаем отрицательно, несмотря на то, что субъектор может быть представлен множественным числом (а так же иметь определитель числительное), считая в общем случае употребление двух существител ныз в прямом смысле падеже различными субъектами.
Тем более, условно заперщаем пр менять в качестве предикаторов сказуемое, выраженное более, чем одним глаголом в омчно-финитной форме.
Элементарная предикатная структура образована строго одним субъектом и строго одним предикатором.
Схема элементарной предикатной структуры есть двухвершинный направленный граф.
Субъектор распространяется определителями, которых в элементарной структуре может быть несколько, тем самым обладает валентностью, возможно, количественно неопределённой. Валентность субъектора отражает структуру значения, в этом отношении представляющую спектр (множество) всех потенциальных состояний субъекта. (Вопрос о пространстве невероятных состояний не затрагивается).
Это относится и к классу валентностей по предикатору, и к классу валентностей по определению.
стр.12
стр.13
Предикатор обладает тремя классами валентностей - по субъектору, по объектору и по релятору (обстоятельственному распространителю). В синтаксисе обычно понятие валентности относится к основному глаголу сказуемой группы, берётся лишь в классе отношений с дополнениями и частью обстоятельств и выделяется по грамматическому типу связей, т.е. строго дискретно и определённо. Однако, понятие о лей валентности, относимое ко всему спектру возможных связей с индивидами, встречается в некоторых исследованиях (си. Лосев, 1971, Е. Л. Гинзбург, 1974, с. 8).
По сути, в таком понимании ваоентномть есть одно из конкретных возможностей состояний обозначаемого.
Необходимо заметить, что элементами элементарной предикатной структуры являются знаменательные комплексы (строго с одной знаменательной лексемой).
Элементарная предикатная структура остаётся таковой, пока распространена подобными комплексами, но не прелкатнымр структурами и из односоставными фрагментами.
Определитель имеет более ограниченную о ласть распространения (квантификаторы "очень" и т.п.), возможно, несколько разветвленнее граф в точке релятора, выраженного знаменательными частыми речи, кроме существител ного, в случает которого в позициях релчтора и объектора граф может иметь густое ветвление, оставляя предикатную структуру элементарной.
Элементарная предикатная структура может иметь нулевой субъектор - латентный, подразумеваемый или условно восстанавливаемый ("Стемнело") иои нулевой предикатор.
Предполагается, что нейтрально-стиоистическое речевое произведение представляет собой предикатную структуру в принципе разложимую на элементарные предикатные структуры.
Предикатная структура не затрагивает отношений между элементарными предикациями, однако, можно предполодить, срдердит возможность подхода к исследованию таких структур, реализуя мысль М. Майеновой (М. Майенова, 1978, с. 37):
"Очевидно, что проблема связности (текста) начинается внутри высказывания, состоящего из одного предложения".
стр.13
стр.14
Хотя речевое произведение нейтрал ной стилистики составляют весьма узкую область множества речевых произведений, изучение их моделей может дать не меньше, сем внушающее уважение исследование текстов любой сложности.
7
Речевая предикация представляет собой некоторое событие, то есть изменение ситуации. Но с развитием речи появляется необходимость и возможность фиксирования ситуации, и порождаются "квазипредикаторы", выражающие в форме предикации статический аспект ситуации. Возможно, в рамках теории предикации в части трансэлементарных связей есть смысл расширенного понимания ИТЕРАТИВОВ не только как моторнократных глаголов, но как предикаторов, обозначающих вообще изменение.
Елиничная элементарная предикатная структура (соответствующее ей предложение) способна выполнять функцию речевого произведения постольку, поскольку содержит представление об изменении ситуации ("Светает", "Вечер" и т.д.). Ввиду различия итеративов и инитеративов сообщение есть едва ли не такой же несамостоятельный фрагмент речевого произведания, как слово. Наименьшее полносоставное речевое произведение имеет структуру (временной) последовательности трёх элементарных предикатных структур, где первая и последняя построены на и итеративных предикаторах и представляют две ситуации - исходную и итоговую, а вторая содержит итерактивный предикатор и прелставляет событие.
Именно на этом основана плодотворная идея Ц. Тодорова о структуре повествования как смене положений равновесия и неравновесия: "Описание целиком сосредоточено в предикате... Минимальная законченная фабула состоит в переходе от одного состояния равновесия к другому... В состав рассказа входят эпизоды двух типов: описывающие переход от одного состояния к другому. Первый тип характеризуется относительной статичностью и, так сказать, итеративностью: од-
стр.14
стр.15
нотипные действия могут повторятся бесконечно. Второй, напротив, динамичен и, в принципе, однократен.
Такое определение двух типов эпизодов (и, следовательно, обозначающих их предложений) позволяет сравнить их с двумя частями речи - "прилагательным" и "глаголом". Часто отмечалось, что противопоставление глагол/прилагательное - жто не абсолютное различие между не имеющими никаких общих признаков "действием" и "качеством", а видовое противопрставление, скорее всего - между ИТЕРАТИВНЫМ И НЕ ИТЕРАТИВНЫМ видами. Таким образом, "прилагательными" в повествовании служат предикаты, описывающие состояние равновесия и неравновесия, а "глаголам - те, которые описывают переход от одного состояния к другому" (Ц. Тодоров, 1978, с. 153-154).
Сходные идеи содержатся в работе А.Б. Мордвинова, рассматривающего с точки зрения темпоральной семантики структуру рассуждения как последовательность "продоложительных ситуаций"... разделённых точечным событием... поскольку номинация именно этих событий оьращует данный текст"(А.Б. Мордвинов, 1979, с. 219).
Очевидно, мы имеем дело со структурой речи следующего уровня, которую, возможно, нельзя относить к предикатным. Эта структура в какой-то мере соответствует тому, что называется сложным синтаксическим целым. Но, скорее всего, смысловые связки, образующие эти (как и предикатные) структуры, ещё в большей мере искажены линеаризацией - вплоть до того, что, если обеспечивается сводимость текста к множеству таких структур, возможны сложнейшие диспозиции элементов этих структур(элементарных предикатных структур), дающие сложнейшую картину из взаимопроникновения.
8
В заключение затронем частный вопрос о латенции и компрессии.
Элементарная предикатная структура содержит в обязательном порядке субъектор и предикатор, но может быть выражена одной фразой (частью фразы), в которой отсутствует вербальное выражение одного или другого. Более того, очень похо-
стр.15
стр.16
же, что есть предложения, не обладающие элементарной предикатной структурой в нашем смысле, т.е. не трансформирукмые адекватно.
Это означает, что существует не изученная достаточно обширная область языковых средств, из которых мы выделяем класс компрессии-латенции.
Мы в состоянии затронуть лишь те черты этого явления, с которыми сталкивает нас исследование предикатных структур.
Прежде всего, мы отметим синкретизм исходного речевого произведения, когда в знаке-сигнале "впрессовано" всю содержание непосредственной ситуации и модель действия в этой ситуации.
Развитие происходит в направлении дифференциации обозначаемого по деталям и аспектам.
В развитых формах элиминация вербальных знаков, приобретает несколько иной смысл, например, устраняя избыточность полной цепочки элементарных пркдикатных структур. Современное предложение есть весьма глубокая трансформация некоей предикатной системы, в которой произведена переструктуризация, и природа пропусков вербальных знаков изменена настолько, что представляет собой особое явление, модно назвать компрессией.
То есть, устранение одниз слов происходит с образованием других.
Но, главное, можно предположить, что в речи народу с явными элементами (словами и грамматическими средствами) существуют также "невидимки-призраки", сглаживающие дискретность системы.
***
Цифрование произведено - 24-26 мая 2023 года
- 15-30 сентября - 01-02 октября 2023 года
© Copyright: Май Август, 2023
Свидетельство о публикации №223052401103