Мрак ночной разгоняет луна.
Золотистый свет таинством льётся.
Вся опушка тенями полна
И сова где-то в чаще смеётся.
Бездыханная лунная ночь….
Только стон вдруг раздался плакучий,
Шёпот сосен, несущийся прочь,
И порыв чьих-то крыльев могучих.
Всё в движенье пришло зашумев.
Тени рвались, метались, смешались,
Треск и стоны, и скрипы дерев,
Ветки, шишки стуча, осыпались.
Весь тревогой стал лес вдруг объят;
Его воздух наполнился ядом.
Злой из чащи, невидимый взгляд,
И беда, и беда где-то рядом….
Будто выспался кто, тот, кто спал,
И буянить пошёл среди сосен,
Что деревья, он гнул бы металл,
Он сегодня неистов и грозен.
Он пустил тени в пляске ночной,
Их, наполнил страданьем и страхом,
И повесив над всем волчий вой,
Над тщедушным смеялся так прахом.
Неуютно и страшно. Живой,
Лес сосновый тянул ветки - руки,
Словно жертву искал пред собой,
Чтоб предать истязаньям и муке.
Он был грозен: скрипел и ревел.
Бушевало само мирозданье.
Сотня, тысяча децибел,
Страх и ужас и смерти дыханье.
Вдруг! всё стихло, опять тишина.
Шорох чьих-то шагов на опушке.
И холодная в небе луна,
И застывшие сосен макушки.
Бездыханная лунная ночь.
Что сокрыто от глаз в её чреве?
Разве можно представить вдруг в гневе,
Бездыханную лунную ночь….