(1645 -1676)
Второй, с фамилией Романов
Почти без значимых изъянов
Охотой «болен» был.
Он мягкий, тихий, добродушный,
Богобоязнен и послушный,
«Тишайшим» в мире слыл.
На соколиную охоту
Он променяет все заботы,
На псовую – вдвойне.
Всё прочее того не значит
И Алексей по полю скачет
На резвом скакуне.
Летит в сопровожденьи свиты,
А Русью правят фавориты,
Иные без мозгов,
Иные хитрые, как лисы,
Иные жадные, как крысы,
Но волею «богов»
Утверждены на «хлебном» месте
И со своей роднёю вместе
Торгуют соли фунт
Народ, хоть в православной вере,
Терпеть такое не намерен,
Народный вспыхнул бунт.
А позже, будто для проформы
Русь пережила две реформы:
По деньгам – медный бунт
Потом церковная реформа
«Иноком» Никоном влекома
Вам не «изюма фунт»
Двумя, тремя – как говориться,
Сколькими пальцами креститься?
Народ отверг сие
В итоге реформатор самый
Лишён епископского сана
На праведной скамье.
В те времена (как прочем ныне)
И не слыхать об Украине
Всё Польская земля.
Полякам просто, по-мужицки
Мешал один Богдан Хмельницкий
«Трезубцем» шевеля.
Один лишь сотник бился с ними
У них ни армии, ни Крыма
Я правду говорю.
И запорожские казаки
Устали от кровавой драки
И к Русскому Царю:
«Уж сколько с «ляхами» нам драться,
Готовы мы к тебе податься,
Прими нас под крыло…»
Сбылось, как сон святой и вещий
Хоть вопреки тому клевещит
Зеленского мурло.
«Тишайший» принял Украину
И на поляков войско двинул,
Ливонцев потеснил.
То пораженье, то победа,
Поляки, немцы, гетман, шведы
И Разина казнил.
Заслуг немало перед Русью:
Амура призрачное устье,
В Сибири города,
Приказы – суть учрежденья,
С турецким войском столкновенья,
И прочих дел чреда.
Он образован и начитан
В церковном пении воспитан,
Что в наши дни звучит.
Он и в наследстве рад стараться
Детей от разных жен 16
И в 47 почил.
Что ж Алексей, лежи спокойно,
Ты прожил жизнь вполне достойно,
Историей храним,
Как персонаж занятных книжек,
Но, как и всем, Марина Мнишек
Укоротила дни…