Машина едет по стеклу, из фар струится свет, и ночь.
В сидящем за рулем есть взгляд, есть суетная мощь.
И смотрит как-то пьяно, что ль, жуя резину, в чмок,
И собираясь ехать дальше чуть-чуть еще чуток.
Ну, цтсё? Понятно дело ведь, алкаш и пьянь, видать,
Вдолбился фарой в столб, сидит, и силится рыгать,
Одновременно руль держа, глазами мажа в тень,
А вон, от фары льется свет, и будто новый день.
Вдавил акселератор, тень стремительно подмяв
Под понаехавший капот, стоп! — заяц нервно встав,
Застыл и смотрит в недро жути, что движется, рычит.
И за рулем водитель-поц наверно мощно спит.
Нет, вздрогнул рылом, повернул лицом туда-сюда,
И оглянулся, рассчитав, что скоро море и вода,
Куда и ехал, сутки уж, в лесу застряв, напившись...
Он зайца увидал, чуть-чуть, и снова в руль убившись.
Поднял главу степенно, взгляд блуждал по телу неба.
У неба тела нет? Созвездья есть, порхает тама Дева, ба...
Увидел четко. Заяц снова мелькнул в глазах виденьем.
Да где он! Черт. Подумал трезво: «столкнулся с привиденьем».
Пуста дорога, ночь и тьма, свет фар лизнет в дорогу.
Ухабы там, как волны морока, и натрясло тревогу
Ему, что за рулем бубнит себе под нос молитву.
Качает его плавно ход, он ловит мысль-бритву...
Что режет его сердце, знает, он знает того зайца.
В году, млин, позапрошлом, подстреливал поганца.
Охота, лес, шашлык, коньяк, как в песне, включено всё.
И снова заяц. Недобрый знак. Хватает колотьё...
Его сжимают зла тиски, он чувствует конец свой...
Машина в дереве, дымит, из мрака леса вой...
Он выползает из окна, и падает в траву...
Как куль опилок. Медленно, опасливо, задрав главу...