Волка́м, что по лесам шныряли,
Пришла, вдруг, мысль, преобразиться.
И в человечью шкуру нарядиться,
Чтоб овцы сразу их не узнавали.
А чтобы можно было подобраться,
И стадо потерзать за милу душу.
С прихмылкою терзать зубами тушу,
И можно дальше по угодьям «столоваться»!
Ведь овцы, козы, и коровы даже,
Не различат кто перед ними, без сомнений!
И зубоскаля прытко в морде-роже
Все волки порешили: их звериный гений
Даст фору всякой мудрости, еще какую!
Осталось выяснить как приодеться.
Стащить одежку из деревни, а там собаки...
Иль мысль придумать что ль какую-то другую?
Не стоит даже за затею эту браться.
Но нет, слюна течет, их взгляды глубоки,
Друг в друга смотрят, надо уж решать.
И докумекали: прям с человечины содрать,
Поймав в лесу, что ль, грибника какого...
С веревок на просушке нету смысла,
Ведь нужен натурально человечий дух
Чтоб на одежке был. Без запаха такого
Они не смогут подойти, слюна текла.
И с голоду животик в каждом пух.
Ну, порешали. Девчушка шла по лесу.
Иль девица, в том не разбирались.
И на пути у ней стоят. И рыком гласу
Ее о помощи — бесстыдно забавлялись.
И повалили, есть саму не стали,
Зубами всю одежку посдирали.
И убежала. И не догоняли.
А стали облачаться, один сперва.
И помогали как могли тому, зубами,
Ведь лапы не имеют той сноровки...
И вот, трусы уже на пузе, и голова
Ушасто примеряет кепи, вздрыг ногами,
Чтоб хвост как следует, еще там лиф, кроссовки...
И, в общем, вышли к стаду. Бдят. Без рыка.
Переодевшийся, тряся хвостом, лиф волоча...
В тех кружевных трусах, в кроссовке лапой, мука! —
Подходит, значит, уж вплотную. По небу туча...
Тут крайняя овца заметила: полундра!
Откуда-то из-за кустов пастух, ружьишком целясь.
Ну, убежали. «Номер не прошел». Девица — дура!
В одежде проку нет! Брели по лесу, злясь.
Сказал один: «девицу съели бы!» — «нельзя», —
Другой, — «а что такого?» — «мы волчья стая,
Пока про нас особенно не знают тут, усек?».
Сверлит желудком голод, просит на зубок
Хотя бы что-нибудь. Ни в чем нет проку!
— И отчего у нас не вышла сия затея?
— Наверно, овцы неподвластны человеку,
И мы напрасно лишь старались. Тьфу! — Блея
Их догонял еще далекий отзвук мяса, жрать,
Хотелось жрать, о том молчали дружно вслух.
Кругом лесами, буреломами, природа-мать.
Мораль? Вопрос: в чем человечий дух?