Что б ни было, а новая трава
готова предъявлять свои права,
весной она безудержно права
в стремлении достать макушкой солнце.
И снова кто-то, зло ругая век,
прервёт на миг бессмысленный свой бег,
с надеждой вверх посмотрит из-под век –
туда, откуда бодрый грач несётся.
А что потом? Куда слова летят?
Куда вперяет Бог тревожный взгляд,
и как понять, чему прохожий рад,
и то, к чему вообще стремятся люди?
Пока планета бренная жива,
шумят, болтая с ветром, дерева.
Но мы умрём – и вырастет трава,
и больше ничего от нас не будет.