лицо, отмеченное болью,
словно заснул возле костра,
где джины жарили рассвет,
и заплетала Нут
свою стальную косу,
где Аполлон серчая видел,
как кожа сходит с гордеца,
и облизав сухие от обиды губы,
смотрелась в воду будущая нимфа,
ковалась цепь
ревнивым молотом хромого кузнеца...
Владычица молитвы,
прими рабов твоих
и подношение,
и все живое,
что тебе не в силу,
и отзови уже ты псов своих,
дышащих давно не в спину,
мне спящему
между ключиц,
где след от пальца,
что выдержит сравнение любое,
где дети чертят
линию, пугая, поперек,
и где от веку
все страдальцы носят
фамильный
драгоценный
ком