По мотивам стихотворения московского поэта Виктора Гольцова «Инстинкт вреден, полюбишь и медведя», в которой есть такая строка:
«Медведь, он вылитый гибрид слона с козлом
И в огороде, и в посудной лавке»
и песни «Я милого узнаю по походке» знаменитого в 50-х – 80-х годах ХХ века эмигранта-цыгана - танцора, гитариста и певца Алёши Димитриевича, 110-летие со дня рождения которого отмечалось в этом году (род. 23 марта 1913 года):
«Я милого узнаю по походке,
Он носит брюки галифе,
А шляпу он носит на панаму,
Ботиночки он носит Нариман.
…………………………………
В Париж он больше не вернется,
Оставил только карточку свою».
Я не являюсь поклонником его творчества, но памятную дату решил отметить.. Димитриевич не очень хорошо владел русским языком, по воспоминаниям его жены он не умел ни читать, ни писать (по одной из версий он родился в Сербии и в России прожил с родителями ребенком всего несколько лет). Но неграмотность не помешала ему стать знаменитым, с ним водили знакомство и дружбу Михаил Шемякин, Владимир Высоцкий и многие другие знаменитости. Голливудский актёр Юл Бриннер (Юлий Борисович Бриннер) был его другом и троюродным братом по материнской линии, опять же по заверениям его жены. Забавно, что Димитриевич пел «Остановил он карточку свою», видимо, считая, что «остановил» и «оставил» – одно и то же.
Версия В. Гольцова происхождения медведя показалась мне интересной и очень правдоподобной, и, вспомнив о юбилее А. Димитриевича, я написал песню-басню о предистории происхождения косолапого.
(D moll, исполняется лихо и разухабисто)
Козла узнаю мигом по походке,
По хоботу узнаю я слона.
Медведя как узнать без стопки водки,
Тут чуйка и особая нужна.
Медведь, не носит он козлиной шкуры,
Не носит он и брюки галифе,
Медвежья гибридная натура
О страсти говорит и озорстве.
Учтите опыт, юноши и девы,
Услышьте вы историю мою.
О злой любви цыганские напевы
Немедленно для всех для вас спою.
Знакомы в ней все действующие лица,
От буквы А почти до буквы Ю.
Послушайте-ка, братцы и сестрицы,
Историю правдивую мою.
А ну-ка гитарист, поддай-ка жару,
Эх, звонче подпевай, цыганский хор.
Споём под семиструнную гитару
В тональности любимой ре минор.
Козел был самых честных, братцы, правил,
Приятен, остроумен и речист.
Но случай, и слону рога наставил,
Хотя был скромен и душою чист.
Близ табора слонов он оказался
Бродил, и утомился, и устал.
Под вечер свежей травкою питался
И жертвою стрелы Амура пал.
Была слониха краше Дездемоны,
Год замужем, прелестна и юна,
Чрез мужние придирки и препоны
На трель козла враз клюнула она.
К тому ж была слониха модной дамой,
Ходила в верблюжачьем парике.
Носила она шляпу на панаму
И туфли на высоком каблуке.
Козел и не скрывал свои уловки
Хоть честь ему любимой дорога,
Пока слон пребывал в командировке,
Наставил лопоухому рога.
Увы, всё проще, не случилось чуда,
Любовь, опять же, оказалась зла,
Нет, чтоб, хотя б двугорбого верблюда,
Зачем, зачем двурогого козла.
Бог наказал слониху за измену,
О слухе том узнал последним слон,
Он закатил препакостною сцену,
Хоть брак и был для вида сохранен.
Слон был к тому же предводитель стаи,
В лесу крутым считался чуваком,
Увы, судьба ждала его иная:
Помчалась жизнь внезапно кувырком.
Зачем козла слониха полюбила,
Зачем врала супругу, шла в отказ.
На жизнь свою спокойную забила,
Теперь же вот страдает каждый час.
Зачем запретный плод она узнала,
Зачем, рассудка гласу не вняла
Жизнь с той поры её не лучше стала.
В свой срок она медведя родила.
Радушно принял слон чужого сына
Слону супруга все же дорога.
Но вот беда нежданная, кручина,
У сына к году выросли рога.
Дорогу жизни выбрал сын кривую,
Был лопоух и странноват с лица.
Он вспоминал частенько мать родную,
А также и духарика-отца.
Бродя по диким сопкам Забайкалья,
Легко он находил себе жилье.
Медвежьим обаянием привлекая,
Потомство оставил он своё.
Роман не лучшим фарсом обернулся.
Не протянулся днями и пятью.
Козел к слонихе больше не вернулся,
Оставил только карточку свою.
О чем поговорить хочу я с вами,
Коль ставите супругам вы рога,
Не связывайтесь, девочки с козлами,
Вы, если вам свобода дорога!