Ирка училась на пятом курсе лингвистического факультета, а как известно, хорошее знание языков требует постоянной практики. В век интернета общение с носителями давно перестало быть проблемой, но куда интереснее и приятнее живой контакт. В ту ночь из Германии прилетела группа туристов, прилетали они двумя рейсами: одни поздно вечером, другие рано утром. Приземлившись, получив багаж и взяв такси, первая партия в районе полуночи добралась до квартиры Ирки, которая, к слову, уже спала. Кое-как раскидав вещи на скромной жилплощади, здоровые, бородатые, пузатые немцы достали горячительные напитки и потребовали закуски. Закуски не оказалось, но, на счастье, тётка как-то прислала домашнего вишнёвого варенья без косточки. Открыв банку и вывалив её содержимое в широкую чашку, сонная Ирка придвинулась к столу на табурете и, неохотно кидая отрывочные фразы и не желая вставать за ложкой, стала таскать руками из чашки упругие ягоды и класть их в рот. Немцы, переглянувшись и решив, что так и следует поступать в России в подобных случаях, вскоре последовали её примеру, обильно запивая угощение кто чем, облизывая пальцы и вытирая их об одежду и скатерть. Так прошло минут двадцать, после чего Ирка, быстро утомившись беседой, убрала чашку в холодильник и разогнала голодных немцев спать.
Вторая группа добралась до квартиры в половине шестого утра. Обе партии немцев начинали пить ещё в Германии, но, если первые сделали перерыв на сон в течение нескольких часов, вторые не останавливались всё это время и, завалившись в таком состоянии в квартиру, не менее голодные, чем первые, потребовали еды. Ясное дело, продуктов в холодильнике за ночь не прибавилось, даже, как показалось Ирке, за время её сна содержимое чашки наполовину сократилось. Поставив уже знакомое читателю лакомство на стол, Ирка облокотилась о дверной косяк и молча жалела, что ввязалась в эту затею по обмену, как это называлось, культурными связями. За столом сидели двое: дородный, огромный, напоминающий породистого хряка представитель второй партии и только что проснувшийся и выползший, словно тень, долговязый ночной гость. Обоим хотелось есть. Первый хотел искренне и ещё питал иллюзии относительно русского гостеприимства, второй, сытый по горло дачной кислятиной и мучимый пивным похмельем, размышлял на тему исторической справедливости за вероломство деда. Достав из жилетки с миллионом карманов складной туристический набор, найдя ложку и протерев её пальцами, утренний гость потянулся к варенью. Но каково же было его изумление, когда его долговязый сонный товарищ, наотмашь ударив его по увесистой руке, державшей ложку, на чистом русском интеллигентно произнёс:
– Это блюдо руками едят, свинья немецкая!