Князь Владимир не Красное Солнышко
Дружинники ведут ее к костру,
И жрец не знает никакой пощады
Она смеется: - Если я умру,
То вы лишитесь и земли и князя.
Владимиру об этом донесли,
Он встрепенулся, вспомнив все наветы,
Туда рванулся – Князя и земли
Лишитесь вы, ну может быть два метра
Останется для призрачных могил,
Все остальное прахом обернется.
Но жрец молчал, костер он разводил,
В глазах у князя вдруг померкло солнце.
К волхву шагнул: - Оставь ее, старик,
Пусть уберется и пути забудет,
- Подумай ты о воинах своих,
Тебе и так не доверяют люди,
А если ты отпустишь ведьму то
И вовсе все развалится, владыка..
Тебя спасу я, и никто, никто
Не станет разорять твои обитель.
Князь отошел, и полыхал костер,
В костре сгорела ведьма на закате,
И вроде бы все было хорошо,
И он забыл, что он за все заплатит.
Победой обернется вдруг беда,
И одолеют половцы однажды,
И вот она пришла, пришла тогда,
- Ну что теперь, о князь Владимир, скажешь?
Ты всем владел, и я была верна,
Жрец просто старый дурень и развратник,
Что ж ты молчишь, и где твоя страна,
И почему не весел этот праздник.
Последний пир, дружинники молчат,
Курган готов, наложниц, жен убили,
Ты там остался тоже без меня,
Но жрец с тобой и корабли уплыли.
И друг на друга сыновья пошли,
Наследники упрямы и жестоки.
И нет жреца, и больше нет земли,
Но тот костер пылает, и до срока,
Пока не искупил своей вины,
Придется им отчаянно сражаться,
Страшны твои прозрения и сны,
Все потому, что нам пришлось расстаться.
Жрец молча пил отчаянья вино,
И говорил о чем-то виновато,
Тень ведьмы, упорхнувшая в окно
Ему твердила лишь одно: - Расплата.
Век 21, новый властелин,
Его опять Владимиром назвали,
Стоял один у тех земных руин
И скрыть не мог тревоги и печали.
Веками полыхал во мгле костер,
И из огня победно улыбалась.
В лесу русалок тот печальный хор,
Луна в глазах их мертвых отражалась .
О, если бы хватило духу, но
Жрец победил, и Велес отступился,
Отравлено французское вино,
Он не купил их, он опять купился.
Жреца опять назвали Леонид,
Он власти не отдаст и после смерти,
Костер пылает, ведьма в нем горит,
И мир и дом сгорает, только светит
Луна вдали, на брата брат пошел,
И половцы все ждут его приказа,
И только тлен от тех забытых сел,
И только прах, и жуткие рассказы.
Какой там век сегодня на дворе,
Какой бы не был, это все едино,
Уже костер последний догорел,
Похоронили нынче Властелина
2
Май 25 день
Курган насыпан, хмурый сын молчит,
И на жреца он смотрит удивленно,
А тот на воевод опять глядит,
И те стоят вокруг завороженно.
На тризне не пытаясь возражать,
Жрецу, не молодому князю веря,
Они еще пытаются играть,
И вспоминая взлеты и потери,
Медов вкусив, да что-то горек мед,
Им хочется средь равных выделяться,
И только новый князь пока не пьет.
Он понимает, надо продержаться.
И фаворита выбрала княжна,
Ему не слишком веря, вот Горгона,
И ведьма, как и прежде влюблена,
Но он и имени ее не помнит.
О, жить бы как и все, и бед не знать,
На стол он не стремился, не хотелось,
И что там жрец пытается сказать,
Куда исчезли и задор и смелость?
И только тень предавшего отца,
Не мог еще пожить владыка бравый,
Но нет, не мог, и чашу до конца
Испить придется, медлит жрец лукавый,
А воевода яростно молчит,
Не верит, и придется с ним сражаться.
И тень над тризной, словно меч, висит,
И кажется как прежде улыбается.