Я по гланды увяз в бетоне,
Из грёз своих и наивных мечт.
Стою озябший, и волком вою,
Надеясь душу б суметь сберечь.
А всюду мысли -
Удавкой тянут, меня поближе к чумной земле.
И нет спасенья, во тьме безликой,
От страхов жгучих и от тоски.
Как нет надежды - спастись и вовсе.
Ступив стопою на жгучий лёд.
Здесь лишь кошмары -
Ночами слёзы, со мной одним лишь, на пару льют.
И рифм узоры, когтистой лапой меня легонько к себе прижав -
Тихонько шепчут, что эти слёзы,
Затопят вскоре собою ад.
В котором мерно, из год да в годы -
Я утопаю, бродя впотьмах.
Но я ведь сломан, и там, на воле -
Никто не ждёт уж давно меня.
Раба Судьбы, глупца и сноба.
Что жаждет лишь покой да штиль.
И что давно увяз в бетоне,
Среди мазутно-ярких дней.
Не ждут, скрывая робко слёзы,
И тихо, шёпотом молясь.
А я...
Я стал в аду хорошим -
И обо мне тут говорят.
И обо мне судачат дюже.
И шутят, в спину тыча штык...
А мне не выбраться. Я проклят.
И тем лишь - что я человек.
Что не хочу бродить по свету,
Пустым и праведным шутом.
Что я приверженец обету,
Подаренному мне отцом.
И не могу под стать другим же -
Я сделать шаг, да в пустоту.
А потому родней оковы,
Ведь знаю я - не утону...