Дверь из квартиры в подъезд была распахнута настежь. Обувь в прихожей разбросана по полу в таком беспорядке, что не позволяла войти. Пал Палычу пришлось расставить её в два ряда, поближе к стенкам: детские разноцветные сандалики – налево, взрослые босоножки и кроссовки с туфлями – направо, ближе к игрушечному самокатику, трехколесному велосипеду и чехлу с удочками, который остался стоять вертикально несмотря на недавнее нашествие каких-то варваров.
Очистив место для входа, он сделал шаг внутрь и удивился возникшей тишине, когда притворил дверь.
«Неужели никого нет?» - подумал Палыч. Крадучись, он пробрался в ванную комнату. Из переполненной ванны на мягкий коврик бесшумно устремлялся поток ледяной воды и исчезал под ним неведомо куда… Впрочем, ведомо: именно этот поток и заливал «Салон красоты», откуда пришедшие на работу маникюрши и парикмахерши и позвонили ему, а сейчас собирали воду тряпками и вёдрами, вместо того чтобы обслуживать клиентов…
А наверху шла стирка. Из смесителя через гибкий шланг на дно закрытой пробкой ванны была опущена душевая лейка, а открытый кран пополнял тихий водопад очередной порцией влаги. Наполненная постельным бельём ёмкость находилась в режиме «полоскания». Ни одна хозяйка этого бы себе не позволила. Значит, случилось что-то…
Палыч кран закрыл. Прислушался. Люди, если и прятались в квартире, ничем себя не выдавали.
Тогда он вышел в коридор и начал подходить к закрытым межкомнатным дверям более осторожно, предполагая, что квартирные налетчики могли и затаиться, и напасть внезапно, чтобы избавиться от него как от свидетеля. Он уже пожалел, что вошёл, не окликнув хозяев, не услышав от них ответа, да ещё и дверь входную закрыл. Теперь у бандитов было явное преимущество в нападении. Они-то знают, где он находится, а Палыч о них – нет… И тут он вспомнил о детской обуви…
Порывшись аккуратно в наплечной сумке, он нащупал большой газовый ключ, второй номер, и прижался спиной к стене.
«Дети должны плакать… А они не плачут… Значит с ними что-то сделали… А, может, им можно помочь?.. А я, старый пень, бездействую.»
Набравшись духу и крепко сжав ключ в руке, он аккуратно приоткрыл дверь в одну из комнат.
На нижней половине двухъярусной детской кровати сидели в ряд ребятишки, две девочки и мальчик, возраста от двух до десяти лет. На верхней половине – две собачки чихуахуа и рыжая кошка, в два раза их крупнее. Выражение глаз и детей, и домашних животных говорило об одном: «Молчите, ради Бога! Иначе…» Палыч посмотрел по углам комнаты и, не обнаружив разбойников, облегчённо вздохнул.
В следующую комнату он заглядывал уже с большей уверенностью в себе. Так с Палычем случалось, когда ему было кого защищать.
Но и тут оружие не понадобилось. Грабителей не было.
В комнате на не застеленной кровати лежало разложенное в стопки бельё, явно приготовленное к стирке. Но внутренности шкафа и комода были перевёрнуты, ящики выдвинуты, их содержание, состоящее из полотенец, коробочек и каких-то баночек высыпано на пол.
Было ясно, тут что-то искали. Возможно, деньги или драгоценности. А вот нашли ли?..
Оставалась кухня.
Палыч собрал волю в кулак, сжал покрепче газовый ключ в руке и, подходя к кухонной двери, в тайне уже благодарил судьбу, что дети останутся живы…
На кухне, наконец-то, он обнаружил женщину в халате, лежавшую, поджав ноги, на жестком угловом диванчике. Хозяйку, скорее всего спрятавшуюся таким образом от бандитов, было едва заметно из-за спущенной скатерти на обеденном столе. И в кухне был погром: валялась повсюду битая посуда, стекло и салфетки, зачем-то сорванные со стен картинки и чучела высушенных голов огромных рыб. Щучьих, в большинстве. Палыч в этом разбирался…
Женщина не спала. Она бесшумно плакала, отвернувшись к спинке дивана.
Палыч облегченно вздохнул и присел рядом. Кашлянул, чтобы обозначить своё присутствие. Она вздрогнула, покосилась на него, приоткрыв один глаз, и вдруг заревела в голос.
Не прослушав и десяти секунд отчаянного бабьего воя, Палыч встал, с трудом нашел в кухонном шкафу целую чашку и налил женщине воды. Вернулся, прохрустев ботинками по осколкам на полу, сел и положил хозяйке руку на плечо.
- Ну, хватит уж… Рассказывайте, что случилось… Они ушли?.. Что взяли?..
Заплаканная женщина поднялась и дотянулась до чашки.
- Ушли… Ничего не взяли… Даже удочки…
И сделала громкий глоток.
Палыч вопросительно взглянул на неё.
- Удочки?!
- Да… Ваня мой, с соседом, Сашей…
И вдруг заговорила, не глядя на Палыча, уставившись в окно, из которого рвалось в несчастную квартиру ясное июньское утро.
- Я зимой, когда его мотылей из смывного бачка вытаскиваю в своём чулке, разве что говорю?.. Я, когда дети перловку его подкормочную съели, разве новую не сварила?.. Я хоть слово сказала, что в палец крючок его вогнала, когда рыбу чистила?.. А тут?.. Открываю холодильник: опарыши полезли, по сыру, по творогу… Ладно бы черви навозные или выползки, я уж привыкла: суну обратно, или выброшу, кто их считает… А тут гадость…
Она поморщилась и показала пустую чашку Палычу. Он ещё налил воды из-под крана.
- И это бы ничего… Разобрались… Ну, пару тарелок об него разбила. Первый раз, что ли… Так, знаете, что он придумал?
Слезы брызнули из её глаз.
- Детей с собаками на рыбалку взять! Чтобы не мешали, пока я тут убираюсь!.. Это значит, они там на озере купаться-загорать будут, а я тут с кошкой их обстирывай… И, главное, не понимает, что дальше поплавка своего ничего не увидит! Ещё утонет кто, не дай Бог, или собаки клещей нахватают, лечи их потом!.. Или, того хуже, клевать у него начнет!.. Тогда: прощай и завтрак, и обед детям!.. А я-то, дура, насобирала: бутербродов, молочка, клубнички, окрошки настрогала, упаковала всё, ночь не спала… Бельё замочила… Детям чистое приготовила, корм собакам… Дура!
Женщина в отчаянии покачала головой.
- А он чуть свет утром: и кошку с собой возьмём, говорит. Как мы без неё? Тут эта зараза и вылетела…
- Кошка? – с опаской спросил Палыч.
- Какая кошка? – нахмурила брови женщина, взглянув на него. – Муха!.. У нас сроду ни одной мухи не было!.. Она точно из его опарышей!.. Ну, я бельё полоскала как раз, взяла мокрое полотенце и начала её гонять по квартире…
- Убила?
- Не помню… Но много чего перебила… Нет, можете себе представить? Кошку – с собой, а мне места нет в машине! И уедут все, чтобы убираться не мешать! На целый день. И приедут голодные и грязные. А я ещё им рыбу чистить буду полночи… Ну, за что мне это?..
Женщина вновь разревелась, закрыв лицо руками.
А Палыч успокоился. Поглаживал её по полной спине, улыбался, а вслух утешительных слов не говорил. Ждал случая. И он не замедлил случиться.
- Юль, - раздался веселый мужской голос от входной двери. – Ты дома? А что у нас дверь открыта?
Встрепенувшись, женщина быстро, насухо вытерла слёзы рукавом халата и затаилась. Палыч попытался встать, но она удержала его.
- Настя, кто дверь не закрыл?.. – крикнула она громко. - Ну-ка, быстро иди отца встречай! Я здесь на кухне убираюсь!
И шёпотом спросила у Палыча:
- А вы кто?
- Я-то? Пал Палыч я. Инженер с управляющей компании, - в тон ей, шёпотом, ответил Палыч. – У вас трубу прорвало. Приходил починить.
- Правда? – с удивлением спросила Юля.
- Кривда… - улыбнулся он. – Пойду пробку из ванны вытащу. Пусть вода уйдёт.
- А оно надо? А бельё?
- Надо-надо… Я по-тихому…
Пал Палыч прокрался из кухни в ванную комнату незамеченным, пока хозяин был увлечён в детской каким-то рассказом о недавно случившемся и всё повторял выражение «бляха-муха» под общий смех. Вытащив пробку, Палыч подождал, пока вода не освободила ванную, побросал сырые вещи вместе с ковриком внутрь неё. И только когда протер пол полотенцем насухо, вернулся, крадучись, на кухню.
Юля к тому времени собрала осколки разбитой посуды и, разложив на столе высохшие мумии щучьих голов, стирала с них невидимую пыль. Под халатом стал заметен её округлившийся живот, а припухшее от слёз лицо могло теперь сойти за небольшую отёчность, как и у всякой беременной женщины.
Следом за Палычем в кухню ввалилась шумная кучка ребятишек с лающими собачками и кошкой у младшего на руках. В центре компании шел молодой, очень высокий человек со счастливым круглым лицом и большими, съедобными на вид, ушами. Он вынул из-за спины букет цветов и протянул его засмущавшейся Юле.
- Что за праздник? – надулась она. – Чего деньги тратить?
Но цветы приняла.
- Ваня, - протянул он освободившуюся руку Палычу. - Палыч?.. Бум знакомы!.. А я, Юль, представляешь, не тратил. Заработал. Шли с Сашкой с гаражей, у него ремень генератора полетел, бляха-муха, а девчонки из «Салона красоты» воду черпают. Навесной потолок им заливает. Мы плитки поменяли мокрые на сухие, у них от отделочников ещё «армстронг» остался. Я Сашку за ноги держал, а он менял. Штук двадцать, бляха-муха. К открытию успели. У них же клиенты по записи. Вот бы им от хозяйки прилетело…
- Девчонки? С Сашкой?.. Вы же на рыбалку шли! – спросила Юля с недоверием.
- Да нет, бляха-муха… Машина сломалась… В общем, они тебе этот букет послали и ещё сертификат в салон! Поняла? Бесплатный. На педикюр.
Ваня вынул из кармана разноцветную бумажку и с поклоном вручил её жене. Дети захлопали в ладошки. Собаки залаяли. А кошка спрыгнула с рук у младшего и поторопилась к лотку.
И Пал Палыч заторопился, увидев, как на глаза у Юли надвигаются очередные слёзы.
Он скомкано распрощался и только на лестничной площадке перевел дыхание.
«Вот расскажи кому-нибудь, и не поверят… - подумал Палыч. – Из-за какой-то мухи…»
Но на душе его было легко и просторно. И не надо было никому и ничего рассказывать. Куда нам всем до них…