Рассвет очертит лесополосу...
И, повинуясь скрытому сигналу,
пока поля туманом спеленало,
пока вода застыла на весу,
нас выпустят найти горячий след,
и побудить бежать на ружья зверя,
того, что в братском выращен вольере,
за несколько десятков лживых лет.
Мы гончие русские, наше нутро —
и видеть и слышать, и чуять остро,
спешить за трофеем при первом сигнале.
И пусть нам подбрюшие мочит роса,
для тех предназначены эти леса,
кто волчие зубы на них не оскалил.
Наш лай — симфония, а имя нам — оркестр,
труба в руках святого Гавриила,
уж, коли с вилами пришёл, тогда на вилах
мы вынесем тебя из этих мест.
Мы гончие русские, наше нутро —
и видеть и слышать, и чуять остро,
когда поднимаем лукавого с лёжки.
Под выстрел загнать хрипотой голосов,
того, кто плюёт на могилы отцов,
и рушит соборы за сало с лепёшкой.
Когда пылают Русские дома,
и жжёным мясом тянет по России,
нет времени смиренно ждать Мессию,
Россия с этим справится сама.
Мы гончие русские, наше нутро —
и видеть и слышать, и чуять остро,
добычу преследуя в диком азарте.
По зову смыкаем охотничий ряд,
и вот уже с криком позорным горят
и тигры, и прочие там леопарды.
По зову смыкаем охотничий ряд,
и вот уже с криком позорным горят
и тигры, и прочие там леопарды.