Кривлялось светило в парно;м молоке,
Играло волна;ми, играя на нервах,
Сжимало виски в золотом кулаке,
А омут пах рыбой, как в банке консервы.
Я, ноги смочив, улеглась на песке,
Но дрёму мою из-за трав и бурьяна
Пронзил чей-то лай. Оказалось, в леске –
Четыре щенка и рыбак полупьяный.
Он тыкал их мордой, стегая кнутом,
И визгом собачьим заплакало эхо.
Вдруг вырвался крик истеричный: «За что?!»
«Слепая? Не видишь – топить их приехал!».
Верёвку достав из большого ведра,
Он яростно связывать взялся малышек.
«Блохастая сучка издохла вчера,
А я этих тварей всю жизнь ненавижу!»
С потрёпанной шерсти стекала вода,
Щенята дрожали, сжимаясь в комочек.
Я раненым зверем завыла: «Продай!
Пожалуйста, дядя! Проси всё что хочешь!»
Рыбак вдохновился: «Глядите, мадам,
Какая порода с хвоста до затылка!
Я всех четверых за бутылку отдам,
Хотя, погоди, – за четыре бутылки!»
Стакан наполнялся, и пил он, доколь
Под гул комаров не уснул, бедолага.
И это тот случай, когда алкоголь,
Как ни было странно, сгодился на благо.
Глядели испуганно восемь зрачков
Мне в душу. «Ну что же... Прорвёмся, ребята!»
Очнувшись, к друг другу прижались бочком,
Я к стае собачьей пристроилась пятой.
Кривлялось светило в парно;м молоке
На глянцевом блюдце в обычной квартире.
Я с детства мечтала о друге-щенке,
Теперь в моем сердце их целых четыре...