Дэнни Абс (1923-2014) - валийский, британский поэт,
прозаик, драматург.
(Реальный случай)
"Из-за проблем с кровяным давлением
была дана только местная анестезия.
Таким образом пациент находился
в полном сознании на протяжении
всей операции. Но в те дни
в 1938 году в Кардиффе, когда я был
костюмером Ламберта Роджера-
они не могли точно определить
местонахождение опухоли головного мозга.
Слишком много нормальной мозговой ткани
было разрушено, когда хирург искал её,
прежде чем почувствовал её
сопротивление...
все как-то попало и промахнулось.
Одну операцию я не забуду никогда..."
Доктор Уилфред Абс
"Скоро вернётесь в палату", говорит медсестра,
и думает: "В списке ещё два теста",
Голос пациента: "Спасибо, чувствую себя прекрасно".
Тихие голоса, маленькая ложь, не страшно,
хотя он будет моргать снова и снова
из-за пальцев Ламберта Роджера, быстрых,
необдуманных, как у слепого.
внутри его размягчённого мозга.
Если предметы ужаса могут рассмешить,
посмейтесь часом позже, когда сообщат:
нарост пока не нашли, вот досада
тикает свое дикое время и больше мозгов помято
брайлевскими дорожками зонтов.
Ламберт Роджерс в отчаянии, все ещё перебирает пальцами.
Его костюмер думает:"Боже, ещё два в списке, маета,
цистеральная пункция и невральная киста."
Вдруг треск пластинки в мозгу, среди вен,
Голос чревовещателя кричит:"Ты дерьмо,
оставь мою душу в покое, оставь мою душу в покое",
Шевеленье пустых губ пациента в ответ на этот рефрен.
Глаза пациента были широко раскрытыми и оцепеневшими,
Ламберт Роджерс вытягивает зонд с няньками, студентами,
медсестрами окаменевшими.
"Оставь мою душу в покое, оставь мою душу в покое",
голос такой арктический и этот крик такой странный,
деваться было некуда, пока не замолк патефон античный
и слова начали размываться и замедляться:
"Оставь...мою...душу...в покое",
чтобы перестать наконец, когда умерло нечто другое.
И тишина под стать тишине под снегом.
In The Theatre
Sister saying:"Soon you'll be back in the ward, "
sister thinking:"Only two more on the list,"
the patient saying:"Thank you, I feel fine",
small voices, small lies,nothing untoward,
though, soon, he would blink again and again
because of the fingers of Lambert Rogers,
rash as a blind man's, inside
his soft brain.
If items of horror can make a man laugh
then laugh at this: one hour later, the growth
still undiscovered, ticking its own wild time;
more brain mashed because of the probe's braille path;
Lambert Rogers desperate, fingerings still;
his dresser thinking:"Christ! Two more on the list,
a cisternal puncture and a neural cyst."
Then, suddenly, the cracked record in the brain,
a ventriloquist voice that cried:"You sod,
leave my soul alone, leave my soul alone,"
the patient's dummy lips moving to that refrain,
the patient 's eyes too wide.
And, shocked, Lambert Rogers drawing
out the probe
with nurses, students, sister, petrified.
"Leave my soul alone, leave my soul alone,"
that voice so arctic and that cry so odd
had nowhere else to go - till the antique
gramophone wound down and the words began
to blur and slow, "...leave...my...soul..alone..."
to cease at last when something other died.
And silence matched the silence under snow.