Заполнять
Собой твои мысли
Заплетать
Быть к тебе близко ©
Лиственный лес осенью - самое сказочное место. Когда деревья ещё не до конца обнажены, но великолепный зелёный ковер с длинным тонким ворсом травы уже начинает потихоньку расцвечиваться яркими пятнами померанцевых, оранжевых, красных оттенков. Вечнодрожащие без повода осины расстаются с круглой волнистой по краю листвой одни из первых. Их примеру следуют раскидистые рябины, затем щедро осыпаются жёлтым золотом высокие стройные берёзы.
Я лежу у себя в спальне, свернувшись клубочком. Треугольной мордочкой зарылась в кончик собственного пушистого хвоста. В человеческом обличье гулять стало довольно прохладно. Но иногда нужно, иначе совсем разучусь обращаться. К зиме снова поменяю шубку на белую, а пока она коричневая, блестящая, шелковистая.
Вокруг совершенно темно, но у меня прекрасное ночное зрение. Поэтому, согревшись, потягиваюсь. Прогнувшись и вытянув передние лапки, всматриваюсь в друзу дымчато-коричневого с золотистым отливом раухтопаза. Так учила мама. Смотрю в одну точку до тех пор, пока взгляд не рассеивается. В центре древнего минерала проявляется изображение, как на экране.
Как кристалл выбирает, кого показать, я так и не разобралась. Маму слушала невнимательно, баловалась и никогда не воспринимала учёбу всерьёз. А теперь и спросить не у кого. Она оставила меня одну в этом лесу, предварительно поселив в этой норе, научив прятаться в случае возникновения опасности, охотиться, добывая себе пропитание и быстро обращаться, если на то будет необходимость. И однажды, проснувшись по утру, я не обнаружила её. Мама не вернулась ни в тот день, ни на следующий, ни через несколько дней, как иногда бывало. Я плакала и горевала, пока голод не выгнал меня наружу. Охотилась я всегда отлично.
Всё, что мне осталось от мамы, кроме воспоминаний, - это золотая цепочка и друза раухтопаза. Вглядываясь ночами в неё, я очень хотела увидеть мамочку. Или лес, где родилась, где мы жили до того, как перебрались в этот. Но долгое время кристалл молчал, оставаясь обычным золотистым с туманной сердцевиной минералом. А около полугода назад я увидела в нём мужчину. Мне он показался невысоким, среднего роста, атлетически сложенным, со светло-русыми волосами. Теперь я часто рассматриваю его, научилась увеличивать, приближать изображение, смотреть с разных сторон.
Из того, что я помнила по рассказам мамы о человеческом мире, а она уделяла много внимания, втолковывая мне о том, что такое, по человеческим меркам, хорошо, и что такое плохо, это вполне приличный мужчина. Дом-работа-дом. Редко где бывает. Даже удивительно, как мне всё же удалось внушить ему тогда пойти в бар. Но мне очень нужно было посмотреть на него в реальности. Прикоснуться, принюхаться. Поэтому я исследовала местность в радиусе пары кварталов вокруг его дома. Обнаружив неподалеку то весёленькое заведение, идея сама пришла мне в голову.
Внушение на человеке я практиковала впервые. Хотя помнила наставления мамы. Потратила на установление мысленного контакта несколько дней. Поэтому, когда его ноги, наконец, привели в пятницу после работы в бар, я аж подпрыгнула от радости, что всё получилось. Меня никто не интересовал, кроме него. Хотелось лишь понять, какое я произведу на него впечатление. И тот ли он, кто мне нужен.
Теперь я твердо могу сказать, - да, он мне понравился. Пожалуй, это лучшая кандидатура, чтоб завести щенков.
Снова смотрю в центр кристалла, пока дым внутри не рассеивается. Вот его комната, удобный компьютерный стол. М-м-м... Возле которого мне было так хорошо. Он сидит за компом, читает что-то, хмурится, улыбается, пишет.
Поднял глаза и - ах! - смотрит прямо на меня! Да ну нет, не может быть. Выдумываю. Но шерсть на холке вздыбливается. Р-р-р-р! До чего хорош!
Минерал вновь заполняется сероватой туманной дымкой. А я вылезаю из норки и устремляюсь по знакомому адресу.
***
Идея наведаться к нему приходит спонтанно. В прошлый раз, когда я приходила забрать цепочку, он явно решил, что это сон. Иначе откуда взялась такая смелость и решительность? Но мне понравилось. Я не против иногда греться - вот так. Не стану его разубеждать.
Взбираюсь по кирпичной кладке, цепляясь острыми чёрными коготками. Хорошо, что у него первый этаж. Запрыгиваю на окно со старой деревянной рамой, пролезаю в прямоугольник приоткрытой форточки. Смотрю из-за плотной шторы. Комната погружена в привычную темноту. Тёплый свет, исходящий от монитора, выхватывает небольшой полукруг, освещая мужское лицо с небольшой аккуратной бородой и руки. Пальцы стремительно носятся, стучат по клавиатуре.
Пишет что-то. Я много раз наблюдала за этим процессом. Надо бы как-нибудь спросить, о чём его книги. Люблю, когда так самозабвенно быстро творит, не глядя на клавиатуру, не отрывая взгляда от экрана. Торопится изложить мысли, то на губах улыбка, то вот они уже поджаты. Изредка задумывается, замирает, что-то шепчет беззвучно. Любуюсь им.
Бесшумно преодолеваю расстояние от окна до стола в несколько длинных прыжков. Смотрю снизу вверх, легко взбираюсь по штанине. Красавчик. Сидит с голым торсом. В одежде и не видно этой великолепной фигуры. Оценивающе разглядываю крепкую грудь, рельефные бугры мышц. Да ты ж мой прекрасный герой!
Провожу шершавым язычком по коже прямо над джинсами. Он втягивает живот и почёсывается.
Ах так! Возмущаюсь и обращаюсь прямо у него на коленях, оседлав, как мотоцикл.
- Привет! Ждал меня? - игриво улыбаюсь, глядя, как его брови сходятся на переносице.
С удовольствием отмечаю в его глазах вспыхнувшую смесь испуга и восторга. Тут же притягивает меня к себе и жадно целует. Жда-а-ал. Пытаюсь что-то сказать, но он шепчет:
- Потом...
Как же он вкусно целуется! Оторвавшись от губ, смещается ниже. Встаёт вместе со мной и пересаживает на стол, отодвинув клавиатуру. Целует грудь. Впивается губами, прикусывает больно. Такая ...сладкая приятная боль. Нахожу в себе силы, вцепляюсь в его волосы и отрываю от себя:
- Подожди! Надо поговорить!
Но он смотрит - взгляд совершенно пьяный, сгребает меня со стола и несёт на кровать. Укладывает и ложится сверху, раздвинув ноги. Имеет наглость пояснить:
- Чтоб не сбежала, - и продолжает целовать с того места, где остановился, - Что ты хотела сказать? Я слушаю...
Трудно сосредоточиться, когда тебя ТАК целуют. И чем ниже опускаются, скользят поцелуи, тем меньше в голове мыслей.
- Откуда... Ахххх... Клинок... - выгибаюсь, потому что не в силах больше вынести эти сладкие влажные пытки.
Он на секунду отрывается от меня.
- Я уже говорил, - это подарок. Отец подарил, когда я был маленьким.
Нет! Он совершенно несерьёзный! Такая важная тема, а он целует мои колени, скользит губами и языком вверх. Пока не... О-о-о-о-о... Здесь последние мысли мои улетучиваются. Всё, кроме одной, и я жарко шепчу её вслух:
- Хочу тебя! Очень! Пожалуйста! Пожалуйста...
А он ласкает меня ТАМ, сдирая с себя джинсы. Переворачивает и, просунув руку под живот, ставит на коленки. Рычу, дурея от восторга, когда вторгается в меня.
В этот раз дожидаюсь, пока он уснёт, прежде чем обратиться и уйти. Хотя, стоит признаться, очень хочется остаться и уснуть у него под тёплым боком. Стараюсь не шевелиться, слушаю его дыхание. Обнимает меня, как любимую игрушку. Очень милый и такой открытый во сне.
Дома, перед тем как улечься, я несколько раз привычно поворачиваюсь вокруг себя. Хвостом прикрываю носик. Глаза слипаются, вечер был насыщенный.
Засыпаю с мыслью - "Серебряный клинок... Как он оказался у него? Да, я хорошо помню, мама показывала, вызывая воспоминания в кристалле, что именно таким клинком её спас один человек от браконьеров ещё до моего рождения"...