Как никто никогда её он любил,
Себя считая ничтожеством.
Тридцать лет он с нею прожил,
И одежда до дыр изношена.
Шесть детей и десяток внуков
Не съели нежное чувство его.
Ему было тогда лишь двадцать,
Он из армии только пришел.
Сирота, никому не нужный,
Он себе загадал лишь одно:
Будет всю жизнь верен той,
Кто сейчас позовет на обед его.
В деревнях есть такой обычай -
На праздники в гости звать.
После причастия в воскресенье,
Чтобы поближе друг друга узнать.
И вот он стоит у притвора,
Свечку держит в левой руке.
Церковь совсем опустела,
Икона перед ним на стене.
Губами он шепчет молитву
И просит послать ему ту,
Для кого он будет верным,
С кем будет счастлив в быту.
За спиной на балконе хористы
Учат какой-то новый псалом.
И в хоре он слышит голос.
ОНА, - вдруг подумал ОН.
Зажмурился и долго слушал,
Боялся представить внешность её.
Голос ему так понравился,
А он даже не знает имя её.
Дальше пошло как в тумане:
Привет, шесть детей, 30 лет.
С работы принес он вирус,
Её заразил, сам заболел.
Она умерла от болезни,
Он про это не знал три дня.
На утро проснулся с криком:
«Скажите, где Надя моя?»
Ему врачи тогда рассказали:
От короны скончалась она.
Он к стенке так отвернулся
И просто перестал дышать.
Как никто никогда её он любил,
Себя считая ничтожеством.
Надежда, любимая Надя,
Ему в хоре снилась опять.