В стране, заплаканной от боли,
где правит банда подлецов,
у всех, кто был рожден в неволе,
с рожденья скорбное лицо.
В безумной гонке за врагами
и всю страну, и Колыму
цепными псами и штыками
загнали в страшную тюрьму,
одели в лагерное платье,
в грязи топтали и золе.
Живя со скорбною печатью
на опечаленном челе,
она молчала и терпела,
звенела цепью золотой,
на маски жуткие смотрела,
но не надела никакой.
С тех диких дней, от крови пьяных,
она и помнит, и скорбит
о всех - известных, безымянных,
кто был замучен и убит,
не причащенных, не отпетых
никем за долгие года.
Их души маются по свету,
не мести требуя – суда.
Но будто канули в забвенье
кошмары всех кровавых лет.
Не помнить – тоже преступленье,
но ни статей, ни судей нет.
Скромна последняя обитель
едва присыпанных костей,
а сверху в бронзе и граните
литые бюсты палачей.