Их квартиры я выскочила в чем была: в шлёпках на босу ногу, в бриджах и лёгком топике. Меня душили рыдания, ком образовавшийся в груди разросся и заполнил всю грудь.
Больно дышать. больно сердцу…
Дождь смешался со слезами или слезы заливали моё лицо, не знаю, да и не так уж это было мне важно в тот момент. Я шла, не разбирая дороги. Потоки воды заливали тротуары, ливневая канализация не справлялась, и вода, пенясь, превращала улицу в небольшое русло реки.Я промокла, но это была такая малость в череде сегодняшних неприятностей.
Я никогда не могла представить, даже в страшном сне, что мой мир рухнет в одночасье, разбившись на тысячи мелких кусочков.Мы никогда не ругались, я обожала своего мужа, старалась быть примерной женой. Чистые рубашки, вкусная еда, уютный дом. Я была счастлива, а потом моё счастье кончилось. То, что раньше его умиляло, стало раздражать. Моя не конфликтность стала приниматься как покорность. Подай, принеси, помой, убери...
Его присутствие в моей жизни стало нервировать. С замиранием сердца я ловила его шаги, душа сжималась от страха.Наверное, в том своём рождении, он был женщиной, скандал он мог сотворить из ничего, сегодня катализатором послужил телевизор на кухне.
Попросила выключить, у меня непереносимость современной попсы, где все построено на словах хочу, люблю, возьму.Он завёлся с полуоборота: Я что в гробу? Да я его сейчас выкину из окна! - вызверился он на меня, сверкая глазами.
Его лицо начало некрасиво покрываться алыми пятнами, а я чтобы дать ему успокоиться ушла в спальню, ни слова не сказав ему в ответ.
Не успокоился. Второй этап начался стоило мне выйти из спальни…- Если тебе не нравится пошла вон с квартиры или ты думаешь, что я уйду? Не дождёсся! Убирайся!..
Вот я и убралась. Жить не хочется. Дурацкая гордость. На оплату коммунальных услуг, как он говорил, вот уже лет десять он давал неизменную сумму две тысячи рублей, это одна третья всей месячной суммы.Я же гордая. Я никогда не просила у него денег, не просила и у родители пока они были живы. Брала авансы, кредиты, брала подработку.Его всегда интересовал один вопрос куда я дею свои деньги? У меня за душой не было ни копейки. У него они были. Поездки за границу несколько раз в году или на море, для поправки здоровья, это было святое.Я радовалась когда он уезжал, но даже себе стыдилась в этом признаться. Я разлюбила его, а потом перестала уважать.
Свои шлепки я давно потеряла и сейчас брела по колено в воде, босая.Я не заметила как оказалась на мосту. Как перегнулась через перила и глядя на то. как течение уносит какой-то мусор попавший в реку, словила себя на мысли, что я тоже мусор, который никому не нужен и который жизнь несёт через постоянные пороги и тащит по камням, а не баюкает на своих волнах словно мать своего ребёнка.
Я не хочу жить!Сказала ли я это вслух или подумала, но чьи-то сильные руки обхватила меня за талию и резко дёрнули на себя .По инерции меня развернуло на сто восемьдесят градусов и я, не удержавшись на ногах, как кегли свалилась на проезжую часть.Скрип тормозов я не услышала. Резкая боль прошила моё тело и наступила чернота.
Я очнулась не сразу. Мне не было холодно у меня ничего не болело, и я опять стояла возле перил. Впереди меня была толпа людей, стояли машины скорой помощи и милиции.
Я слышала, как кто-то говорил, что сбили молодую женщину насмерть. Я ничего не понимала я здесь никого не видела кроме себя. Решила посмотреть, а когда я пробралась внутрь круга то увидела себя, лежащую сломанной куклой на мокром асфальте.Жалкое зрелище, даже в смерти я была жалкой.
Я не хотела здесь оставаться. Не хотела слышать эти слова сожаления. Я гордая и мне не нужна жалость.
Так же легко выбравшись из толпы, как и вначале пробравшись туда я задумалась. Ни ангелов, ни демонов поблизости я не замечала. Если я что и знала о смерти, то это то, что сорок дней я ещё буду на Земле, вот только, что я буду здесь делать…
Я прислонилась спиной к перилам и чуть не свалилась в реку. Разряд грома и кривая молния пронзила небо и вошла в то место где я стояла, пройдя сквозь меня.
Маленький светлой шарик легко выскользнул из моего призрачного тела и уносимый порывом ветра полетел над рекою, подымаясь все выше и выше над нею.Я ещё помнила что меня зовут Евгения. Женька! Отец очень хотел сына, но после трёх выкидышей маме так и не удалось забеременеть. Я осталась единственным ребёнком в семье. Ёжиком как меня любил называть отец из-за вечно торчащих в разные стороны русых, коротко стриженых волос.
Я пряди своих волос выстригала сама, то спасая их от варенья, краски или клея и поэтому они у меня на голове топорщились как иголки у ёжика. Мама тяжело вздыхала и постоянно твердила, что я девочка, а девочки должны иметь длинные волосы. Отец же смеялся называл меня Ёжиком и подхватив на руки высоко подбрасывал под потолок.
Не знаю умеют ли смеяться ёжики, но я смеялась звонко, радостно, захлёбываясь от страха и восторга, что переполняли меня, и отец всегда смеялся вместе со мной.