По Лете проплывают на челне
старик с разбитым стеклышком в пенсне,
солдат, погибший в адовом огне
в атаке или, может быть, в секрете.
Ещё страшней, что в мертвой тишине,
в забвения туманной пелене,
детишки, нерожденные в войне,
плывут в челне по Лете.
Плывут - и уплывают в никуда
детишки, не родившись никогда,
и их качает мертвая вода -
не матери качают в в колыбели,
не их отцы, которым не до них -
они сжигают рожь и ячмени,
чтобы повсюду, хоть куда взгляни,
окопы рыть и щели.
И в них же оставаться навсегда:
война не медлит - у неё страда,
её рука убийственно тверда,
а выбор слеп и скидок не бывает,
и не родить им собственных детей -
они сейчас, жалей ли, не жалей,
но мимо всех батальных площадей
по Лете уплывают.