Попытался на зеркало Воин пенять: "Больше я воевать не могу,
нам мешает спокойно свой долг исполнять расхититель, завистник Шойгу!".
Без боёв на столицу спокойно идя, замечая, что всем всё равно,
по традиции, словно молитву, твердя: "Царь хороший. Бояре - говно".
Нехороший развал у страны назревал, от намерений этих благих.
Архимед перед смертью круги рисовал. Главный стерх непривычно притих.
Неизвестно ведь как повернуться могло б, был резон за щекою носить
шарик, где цианид запечатан в стекло чтоб в последний момент раскусить.
Только Батя вмешался, "Ступайте ко мне! Ты в своих-то не станешь стрелять!"
Рассосалось. И все охреневшей стране стали наперебой заявлять:
-Этот лютый злодей, перестал воевать, вообще сатане присягнул.
Тот, чьё имя я вслух не решаюсь назвать, нож коварно нам в спину воткнул.
-Но ведь, право, не произошло ничего, что-то тявкнул и сразу в кусты,
мы простим ему эту оплошность его, из-за нашей души широты.
И простим вместе с ним, оплошавших вояк, пусть в боях искупают свой грех.
Беспримерно завидует всяческий враг нашей консолидации всех.
Мы не дали распасться великой стране, чей предел расширяем не зря
кстати, благодаря исключительно мне и наместникам благодаря.-
Наградили, поздравили с тем, что могло бы, но к счастью, не произошло.
Как враги недопоняли "Шо цэ булО?".
Так оно и до нас не дошло.