На кухне я в кальсонах
ем
варенье,
на тощих ножках -
драные носки.
Еда мне побоку, важней -
стихотворенья,
строфой целебной излечусь я
от тоски...
Я бы завыл - соседи
не одобрят,
А коль застонешь -
так превратно все
поймут,
Скорей решат, что с кем - то
хорошо мне,
И что зарос со сердца
сорванный
лоскут.
Я и завою, только
виртуально,
Как волк в тяжелый час,
задравши морду вверх,
Протяжно, жалобно, да только вот
едва ли
найду сочувствие, скорей
злорадный смех...
Ну не силен я в жизни,
не удачлив,
но лучше пешкой
буду здесь,
живой,
Чем знаменитый, в ящике
лежащий,
сановный ферзь
под каменной плитой...
Ушла жена, и кухня
опустела,
и злобно щериться
холодная кровать,
Но есть и плюс, что из
худого тела
никто теперь
не будет
кровь сосать...
Пилить меня, читать
нравоученья,
Ушла Макаренко -
великий педагог...
На голове моей седой
ты плешь проела,
Грызи родителей, забудь
за мой порог!