Не грипп, не инфлюенца
Дежа вю. Клянусь что
Все люди прожили дважды.
Как только на этой мысли
Себя ловлю-голода нет,
Исчезает жажда.
А небо зеркально и голубо.
Там только ветер, стрижи
И полдень.
То небо которому служил
Рэмбо. Вечером я
Покидаю холдинг.
-Макс, у тебя подгорел
Омлет. Я ждал тебя,
Парень, часа четыре.
Придурок, ты думал
Что ты Гамлет?
А тебя вообще просто
Нет в Шекспире.
Когда вместо блина
В тарелке ком, никто же
Вернуться не хочет в
Зиму. Ты понимаешь,
Поэту каждому хочется
Быть Блоком...
Но мухи дохлые
Плавают по миллезиму.
В Саратове, в позднем
СССР, где прятала мать
Дорогие бусы в набитый
Книгами секретер жил
Мальчик с большими
Глазами, русый.
Любил почитать о пирате Джоне,
Слонялся по улице белым Бимом
И шлюху, дешевле чем "Боржоми"
Называл сатаной и своей любимой.
Друг, я алкаш как герой
Ремарка. Сам не знаю
Откуда плывет этот бред.
То ли светит луна над
Большим и старинным
Парком, то ли зеркалом
Неба поджег корабли Архимед.
Звенит голова моя колоколом
Чугунным, ветер пахнет
Дождем незнакомых, седых
Времен. Человек в черной
Шляпе, появившийся за
Трибуной, от луны позолочен
И немножечко посеребрен.
Мне жарко, мне скучно,
Мне так одиноко...
Бьют часы, явно больше
Двенадцати раз. Человек
Этот прячет в английский
Монокль голубой, как
Винтовка пристрелянный глаз.
-Силы небесные! Этот качок
На стене Ван Дамм?
Древнеримский художник грустит
По своей Антонии...
Может быть с толстой жопой
Заглянет к тебе мадам?
И ты снова наврешь про дворец
И квартиру в Эстонии.
Ах поэты несчастные!
Видели их...
Как взгляну на тебя мне так
Хочется выпить, надраться.
Вот как дуре беременной,
Амаретто нажравшийся псих
Говорит о любви,
Завершая свой бред
Мастурбацией.
В Саратове, в позднем
СССР, где прятал отец
Дорогие бусы в набитый
Книгами секретер жил
Мальчик с большими
Глазами, русый.
Любил почитать о пирате Джоне,
Слонялся по улице белым Бимом
И шлюху, дешевле чем "Боржоми"
Называл сатаной и своей любимой.
Черный гость открывает
Бутылку бренди и, бормоча
Надо мной, как над
Панночкою Хома вдруг
Обращается к старой,
Нафталином пахнущей
Легенде, по-молодецки
Соскакивая с ума.
-Я буду просить об одной услуге:
Напиши-ка ты книгу о нашей
Боливии.
Книгу о том как замечательно
Жить на юге и о том что
Земли не бывает счастливее.
День умирает, месяц торопит год
Но время себе возвращает
Былую юность.
Куча твоих проблем и гора
Невзгод...Вот с этого дня ты
Можешь на все эти вещи плюнуть.
Друг мой, так выпьем
Подлости вопреки!
Даже с водонапорной башни
Всего не видно.
Сегодня мы к примеру чудаки
А завтра, батенька,-мудаки.
И за сегодняшний день
Человечеству будет стыдно!
Время позднее. Спят огни
Переулка. Луна сливочным маслом
На картофельном свежем пюре.
Наслаждается голубь французской
И мягкою булкой и снега
Тополиные падают в нашем дворе.
Заблудившейся в городе птицей
Свистит электричка.
Месяц сдох, напоровшись
На собственный нож.
Человек в темноте зажигающий
Шведскую спичку, освещает
Открытые двери и снимает
С плеча макентош.
Он листает страницы
Порнографического журнала и
То и дело опрокидывая
Ликерную рюмку в рот
Читает мне мерзкий рассказ
Про какого-то чмо, неудачника
И маргинала, с которым был
Дружен еще один, окончательный
Идиот.
Любовь, говорил он, это слезы
И боль. То скачем по облаку
То лежим в грязи мы.
И это ничего что ковид и корь
Приносят теплые,плаксивые зимы.
И подыхая под барабанный бой
И ангажируя студентку Настю
Всегда оставаться самим собой-
Вот наивысшее в мире счастье.