ГОЛОД.
В 1947 году у старшей сестры родилась дочь, которую назвали Валентиной.
Сестра с мужем переехали с мельницы в деревню жить. Сестра с мужем жили обеспеченно: у свекра Павлина Владимировича была своя мельница, но скуповат был к новым родственникам.
Запомнился такой случай из своего детства: я еще не ходил в школу. Это было, примерно так, в году 1948. Мы всей семьей сидели на печи, а около нас лежала наша больная мать. Немного придя в сознание, мать произнесла: «Вот бы сейчас хлебушка немного. Сходи, Юля,- обратилась она к средней дочери,- Попроси у Павлина Владимировича хлеба, все же теперь не чужие ему, может, даст?». Юля соскочила с печи и побежала на мельницу. Через какое-то время вернулась вся в слезах. На ее просьбу дать немного хлеба для больной мамы и для нас, голодных, сидящих без хлеба уже несколько дней, мельник ответил, что, мол, у них не хлебопекарня, что лишних ртов кормить не будет. Сколько мне было лет на ту пору, шесть или семь, но я на всю жизнь запомнил бесчеловечность этих людей.
Впрочем, часто тайком, сестра Александра, жившая от нас неподалеку, прятала куски хлеба или пирога в помои, которые мать носила для коровы. Мы их вылавливали из ведра, просушивали и ели.
Но были и хорошие люди в деревне.Соседка Маша, молодая девушка, жена Ивана Ефимовича, которая приехала к нам колхоз зоотехником, зная о нашей тяжелой жизни, время от времени, помогала нам хлебом, часто отрывая его от себя.
Евгения Федоровна, в деревне ее звали Мосихой, была председателем колхоза, первым человеком в деревне. В зимнее время держала у нас в погребе пчел, часто приносила нам, то картошки, то кусок пирога.
А были и такие, которые наживались на чужой нужде. Помню такой случай. Мать, чтобы накормить нас, решила променять шерстяную шаль соседке, Марии Федоровне, что доводилась Евгении Федоровне, сестрой. Мария Федоровна за шаль наложила ведро картошки. «Побойся Бога, Мария! - возмутилась мать,- Шаль то не ведро картошки стоит!»
На, что та ответила: «Раз этого мало, то и этого не дам!» Мы сидели голодные, потому мать согласилась и, обменяв шаль, пошла со слезами на глазах домой.
Но все же мир не без добрых людей- и Слава Богу!