* * *
Чтоб на бумагу положить
Всю негу твоего лица,
В Китае старом надо жить;
На краски пусть пойдет пыльца
Тех бабочек, что поутру
Летят на опиумный мак –
Пух вербы с ней я разотру
И нарисую щеки так.
Затем я заколдую смерть,
Чтоб темень взора взять у ней;
Затем придется растереть
Пригоршню радужных камней,
А с нею – крылышки стрекоз,
И так изобразить твой смех.
Чтоб очертить надменный нос,
Тончайший требуется мех,
Который нежен, как уста
Высокомерные твои,
А всё лицо – как высота
В тысячелетнем забытьи,
Как старца горного утес,
Как сладкий опиумный бред,
И пусть твердит старик-даос,
Что лиц таких на свете нет.
Оно в Москве явилось мне
В реальности – поверь, старик, –
Но двадцать лет с тех пор во сне
Я вижу только этот лик.