На смерть Алексея Рафиева
Подан вагон.
Шлю, навсегда чужая,
то ли вдогон,
то ли опережая
локомотив,
строки среди безмолвья -
не супротив
Музе твоей крамольной.
Жизнь на разрыв
рвётся таки внезапно.
Крылья пестры
и не страшатся залпа.
Но в небесах
ни покурить, ни выпить.
Смертной тоске писак
в дальнем плацкарте выход.
Слушателей полно -
в платье элит ли, черни ли...
Можно глазеть в окно
ради пересечения
с местностью кольцевой
до указанья съезда,
меряться вдрызг ценой
выданного места.
Можно по полной жечь,
раз у всего отобран...
Жарких желаний желчь
в каждый вливать автограф...
И угодить в цейтнот
перед финальной милей..
И zаеbаться от
смысловой аритмии.
И лишь тогда сойти
(даже почти не пьяным).
И тишины среди,
Боже, прими буяна,
баловщика судьбы,
верного ей, ****ец как!
...Ведь не прямят горбы
в царстве твоем паэцком.