Всяк старался сесть ему на голову.
Свесить ноги, радостно болтая.
Он молчал, усвоив мысль про "золото",
В тишине эпоху коротая.
Власть менялась, государства рушились,
Но его не занимала суть.
Выбираясь из домов разрушенных,
Он влачил свой безыскусный путь.
Дни летели, и спина дряхлела.
Ноги подкосились уж не раз.
Плешь на голове сильней лысела,
Париком прикрытая в анфас.
Но однажды, с прочими впридачу
По асфальту вдруг проволокли
Да навек отправили на дачу,
Где крыльцо метели замели.
Где от ноября и до апреля
Не услышать голосов живых.
А в его жилье, спустя неделю,
Поселили крепких, молодых.
И теперь, со скрипами вздыхая,
Время нынче, мол, совсем не то,
Венский стул светлеет, вспоминая
Кринолины, вальсы и ландо.