В России не было войны,
а у меня ни дня отсрочки,
хотя и ныли со спины
довольно слабенькие почки.
Когда же начали всерьёз
здесь угрожать моей истоме,
я взял две почки и увёз
их в полусказочный Боржоми.
Я им показывал хребты
уже весеннего Кавказа,
водил к источникам воды
с природным газом и без газа.
В дневную южную жару
мы вместе маялись лениво:
я пил всё время хванчкару,
а почки — пенистое пиво.
Среди больших кудрявых гор
за пару-тройку сотен лари
нам дивно пел грузинский хор,
носивший имя "Мадзлевари".
И под волшебный ночничок
в четырёхзвёздночном отеле
у нас случался тройничок
четыре раза на неделе.
Полгода мы уже втроём
пьём то пивко, то цинандали,
и почки мне ещё ни в чём,
тьфу-тьфу, пока не отказали.
Пусть все запомнят: я — не раб,
никто из вас, рабов, не вправе
мне отказать в люля-кебаб
или в прохладном саперави.
За вас в окопе не умру
и по России не заплачу
ни под чужую хванчкару,
ни под разбавленную чачу.
А если стану горевать,
то мне шепнёт одна из почек:
"Не время камни собирать —
у нас пока ещё песочек..."
17.07.23