Злой рок позаботился о том, чтобы труды Гераклита и Демокрита полностью пропали для их потомков. Но злой рок ничего не смог сделать с тем, чтобы пропало их учение. В смысле - вместе с написанными трудами.
От Демокрита, так же, как и от Гераклита всё же остались некоторые фрагменты и пересказы мыслей, и этих странных казалось бы разрозненных кусков и достаточно искажённых высказываний хватило вполне на то, чтобы мы воспринимали их учение не хуже учений Платона и Аристотеля.
Это ещё раз подтверждает то, что некоторое целое может состоять из неделимых частей( подтверждает мысль Демокрита), что не только идиот образуется из набора неподражаемых идиотизмов, но и мудрец состоит вкупе со своим учением из неделимых идей и смыслов. Они разрозненны, но вместе образуют нечто целое, непрерывное; они и сами по себе - "определённые величины", некоторое " нечто", а не "ничто", но они при этом неделимы. Попробуйте любое высказывание Демокрита или Гераклита разорвать на части - тонус упадёт, мысль рассыпется. Есть " атомы" и у мысли, дальше которых лежит уже "ничто", пустое место, формальная шелуха. Из этих "атомов" и возникает крепкое философское строение, а вовсе не из того, что текст приведён в систематическое изложение ( последнее лишь делает более доступным для нас сам ход мыслей, да и то не факт: читая некоторые произведения приходишь к выводу, что им бы не помешала другая форма презентации, более фрагментарная, и Аристотель, кстати, относится именно к таким авторам).
Про Платона так сказать нельзя, ибо рассыпать диалоги Платона это преступление. Дело в том, что "атомы" Платона это типичные общественные мнения и представления, над которыми и работает Сократ. Поэтому у Платона - совершенно особенные, уникальные "атомы" - его диалоги это не последовательности мыслей мудреца, а скорее кружение мыслей мудреца вокруг общественного сознания и понимания. В этом плане любой платоновский диалог состоит из "лиц", наподобие драм и трагедий; только трагедии здесь совершаются уникально особенные - это трагедии мыслей - их невозможно ни увидеть, ни понять вне этих диалогов. Именно вследствии этой своей, в дальнейшем никогда не повторяющейся черты, Платон снискал к себе такую славу и неподдельную любовь. Можно даже сказать, что перед нами - рентген страстей мышления.
Нет ни одной последующей философии, которая бы не то, что продолжила, но хотя бы повторила названное чудо. Её нет со времён Платона и до наших дней. Более того, мы и до сих пор не понимаем эту особенность и уникальность достаточно ясно для самих себя. Не можем оценить её огромнейшее значение.
Но вернёмся к Аристотелю. Казалось бы он тоже спорит с многочисленной кучей своих предшественников - разве это не есть те же самые мыслительные баталии? Нет, никаким образом. Любой такой спор Аристотеля страдает неисправимым недостатком, тем же самым, кстати, что и диалоги, которые рисковали писать и более поздние философы ( время от времени), тот же Лейбниц, тот же Джордано Бруно, Николай Кузанский - в диалогах Аристотеля все противники или все собеседники его это сам Аристотель. Написаны ли эти диалоги под разными лицами, как у Лейбница, Бруно, Кузанского, или же представлены прямо в тексте как бесконечные споры на аристотелевской манер, они лишь имитируют определённый контекст возможных возражений, но не являются самими этими возражениями из плоти и крови. Их с одной стороны очень удобно, а с другой стороны очень натужно читать; но никогда не захватывающе, как у Платона.
Посему, раз их "атомы" на самом деле другие, не платоновские, то и делить их в этом плане можно совершенно спокойно; где нет "атома" - там бесконечно деление.
Аристотель на 90 % состоит из шелухи луковицы, которую он счищает с самого себя, считая при этом, что разбирается с оппонентами.
Но да... о чем это мы? А мы о том, что вне всякого сомнения, понятие "атома", неделимого атома, одновременно представляющего из себя нечто и неделимого, совершенно правомерно для всякого предмета, для всякой вещи, и для живого организма, и для души, и для духовных образований ; а значит, и для всего мира целиком, потому что чем же отличается весь мир от одной вещи - " повсюду, так же, как и здесь".
Итак, мудрец состоит из "атомов" мысли.