Памяти Владимира Семеновича Высоцкого
Он не мог отдохнуть
От гастролей, ролей,
От стихов не уснуть.
Жизнь просила «налей».
А потом кто-то морфий
Ему в вену вогнал,
Чтоб запой был не долгий,
Когда пьяный он спал.
Будь он проклят навечно
Этот «добрый» гуру.
Это бесчеловечно
Посадить на иглу.
Его смерть предсказуема.
Он уже не жилец.
Жизнь во всем наказуема
За столь скорый конец.
Он давно уже где-то
В нашем мире живет.
И не знает об этом,
Когда песни поет.
Что его голос грубый
С хрипотцой баритон,
И улыбка сквозь губы,
Узнаваем стал он.
Ему скоро за сорок,
Может быть тридцать пять.
Каждый день ему дорог,
Почему? Не понять.
Он не пьет и не курит
И еще не женат.
По ночам его будит
Рифм певучих набат.
Он гитару освоил,
Не семи так шести,
Чтоб пронзительным боем
Песни смог донести.
Нужно очень внимательно
С девяностых смотреть
Тех, кто очень старательно
Его песни стал петь.
То, что он вновь родился,
Жизнь ведь стоит того,
Чтобы он превратился,
Мы не знаем в кого.