Х.О.
Ручное время – здесь, потом – нигде,
потом уходит, а потом приходит
кругами света по большой воде,
потом по малой тихо колобродит.
Всё – симулякр, и долг ему велик
и изнутри, и сбоку, и снаружи.
Он тих, как окрик или бледный крик
внутри холодной, и не очень, стужи
с условностями или же без них
и без всего другого, что не властно
вмешаться в суть намерений благих
и не благих, пусть даже и негласно.
И вьётся нить, и с нею весь аспект
в деталях расширительного толка,
пока сгорает жизни всей конспект
и прячется в глухом лесу иголка.
И песнь течёт неведомо куда,
но полагает, что течёт куда-то,
и стонут бесконечно провода,
и близится огромная расплата.
Всё восприми через Большой Устав,
сквозь всё вокруг и не одномоментно
себя во всём и не во всём поправ
невозмутимо и не турбулентно.