Какая есть — с ружьём наперевес —
Люби меня.
Люби, пока я есть
На картах у паркетных генералов.
Иной отчизны ты не заслужил,
Мой посвящённый в истину фашист,
Готовый убивать кого попало.
Попал весь мир, который виноват,
Что ты — дурак, наследством не богат
И, по нужде идя, морозишь жопу.
А тот, кто четверть века врёт тебе,
Эйнштейна посрамит, он — молодец,
У Гитлера перенимает опыт.
И то, что прошлый фюрер не успел,
Доделает с народом наш пострел,
Убив мужчин, отправив женщин в рабство.
А после, воплотив свои мечты,
Всем двойникам железные кресты
Вручит и график, где им появляться.
Какая есть не нравлюсь?
Что ж молчишь,
Как будто у тебя таких отчизн
По сотне в день бывает на приёме —
С кастетом, фиксой, топором в крови,
С мечтой продать невинность за рубли
И правдой жизни из наркопритона?
И я такою раньше не была,
Пока сопротивлялась как могла
Растлению, насилию, убийствам.
Но что могу одна я, без тебя,
Отравленная войнами земля,
Сама себе и жизни ненавистна?
Мой посвящённый в истину фашист,
Зачем тебе нужна такая жизнь,
Где, кроме смерти, нет иного смысла?
Всех не убьёшь, а даже если б смог,
Не обретёшь бессмертия, как Бог,
Продолжив пресмыкаться словно крыса.
Какой ты есть, достоин ли любви?
За что ты эту женщину убил
И сына, что она в себе носила?
За то, что этот твой кровавый мир
Не приняла и хлопнула дверьми,
Когда ты взять хотел её насильно?
Я — зеркало твоё, твой гвоздь и крест,
Где нынче пребывает твоя честь,
Распятая недрогнувшей рукою.
Твоей рукой, схватившей то ружьё,
Что мне уснуть спокойно не даёт:
На нём невинных кровь.
Кричу от боли!
От ужаса, как проклятая мать,
Родившая тебя на свет земля,
Которую ты как бы защищаешь.
Но с каждой смертью твоего врага,
Страшнее вонь подошвы сапога,
Которым фюрер твой меня ласкает.