* * *
Когда повисла жизнь моя меж двух материков,
Когда мне в сердце их края вошли больней крюков,
Когда сгорел мой вертоград и серым стал рассвет,
Я понял: нет пути назад и прежней жизни нет.
Столетье впало в шутовство. Век хохотал и выл,
И я не флейтой для него – я барабаном был.
На мне он свинги выбивал костлявою рукой,
Чтоб я смирился, слаб и мал, с планидою такой.
Но поднимается тростник и в позднюю весну...
Я трудный выучил язык, и трудную страну,
И суетный её народ, и боль её страстей,
Кипящих в путанице вод, пустынь и крепостей.
Подстерегало много зол тех, кто сюда не зван.
По кручам каменным я вёл мой скудный караван,
Когда же даль была темна в безвестной стороне,
Я ждал удачу, и она порой являлась мне.
Не счесть находок и потерь, но главное сбылось...
И пусть не там кружит теперь меня земная ось,
Но ведь неважно – Волга, Нил, пустыня или снег, –
Собою я соединил растрескавшийся век,
Я из терпенья и огня сложил свой новый мир.
И если же Господь меня решит позвать на пир,
Я рюмку водки подниму повыше – и над ней
Назло всему скажу Ему, что рад судьбе моей
И что за сумраком дорог всегда я видел свет!
Наверно, посмеётся Бог. А может быть, и нет...
______________________________________