* * *
Может, чайка в полете прекрасна,
Но вблизи она – полный урод.
Я кричу на нее громогласно,
Если близко она подойдет.
Местечковый безрадостный профиль
И тяжелый затылок борца.
Изготовил ее Мефистофель,
И отсюдова в ней хитреца.
И отсюдова замысел – даром
Получать пропитанье свое.
Даже мне в моем возрасте старом
Недоступно такое житье.
Я поэт, изъясняюсь я веще,
Люди чувствуют силу мою,
Но не лезу я в ихние вещи,
Ихних персиков я не клюю.
Чайка ходит себе над волнами
На изломчатых лапках своих.
Я кидаюсь в нее валунами
И слагаю воинственный стих,
Как Улисс победил Деифоба
И как с грохотом пал Деифоб.
Сочиненье успешнее шло бы,
Коль попал бы я в чаячий лоб.
Если чайку я наземь поверг бы,
На нее бы стопу водрузил,
То прошел бы тем самым проверку
И поэмой весь мир огласил.
Боги это придумали хитро:
Чтоб созрели боец и рапсод,
На Геракла нацелена гидра,
На меня – эта птица-урод.