Три старухи сидят неподвижно,
Все белы, на лицо – как одна.
Нить в ослушных руках; еле слышно
Скрип тяжёлого веретена.
Нитка тянется, время застыло.
Взгляды тусклы, провалены рты...
Не заглянет дневное светило
В эту ночь с золотой высоты.
Нить хлопчатая рвётся, где тонко,
Ни строкой, ни струной не звеня…
А летучая мышь перепонкой
По лицу задевает меня.