Я кусаю себя за плечо,
Как вылизывается кошка,
Поправляю волосы так,
Словно кто-то за мной наблюдает.
Я болезненна этой идеей:
Не показывать чувств, но внешность,
Но прекрасную оболочку,
Нестяжимую стену Китая.
Демонстрация через скважину,
В форме сердца железный ключик.
Я обожаю выставки,
Томно по ним бродить…
Я умелая в представлении,
Потому что боюсь реальности.
Никто никогда не узнает,
Куда я сложила ключи.
Я не снежная королева,
Дрожью выдаст меня запястье;
Примыкая к стене, что птица,
Я не хищная, а боюсь.
Мне не страшно кому-то не нравиться,
А мне страшно, что кто-то увидит,
Что я прячу,
Когда улыбаюсь;
Убиваю, когда смеюсь.
Я голубокрылая ель:
Пахнет хвоей в лесу заснеженном,
Для кого-то на этой земле,
Кто впервые ее услышит.
Ни дотронуться, ни сломать
Моих синих острых ветвей.
Смотри на меня, красавицу,
Да кроме сего — не смей.
Мне нравится все, что дистанция,
Желание прикоснуться
Без мыслей о приобщении,
Без ничего вообще.
Я знаю только одно
Исключение из правила,
Точнее его нарушение
Формой своих ключей.
Мой голос — окаменей, куда посмотреть медузам
С волос моих, чтобы вдох и то не существовал,
Губам моим чтобы не формировать иллюзий,
Чтоб воздух в них застревал и не создавал слова,
А то до железа в горле горчит дождевая скука,
Балконная скука летом — автомобильный выхлоп,
Душистая скука в ванной, скука на жёлтой кухне,
Одна скука в уме — вторая на птичьих крыльях.
Я каменный дровосек — куда мне до стали серой,
И сердце мое внутри — запаянный аммонит.
Топор с гравировкой на его деревянном теле,
Да чувствует больше, чем мой допотопный гранит.
Я знаю, как нужно стукнуть о неприметный камень,
С одной стороны чуть-чуть,
И сколько — с его другой.
Тем, что найдёшь внутри —
Выбей рисунок наскальный:
Оно надежнее скал,
Но бархатней, чем песок.
И только прозрачные звёзды
Над одинокой лагуной
Капают звук воды
С своих стеклянных углов,
И щупальца фантомаса
Трогают гладкие грани:
Тонкие руки неба,
Её ледяные пальцы.