* * *
На крик «Андрей!» не обернусь я,
Не стану времени терять,
Ведь нет уже таких знакомых,
Кто мог бы так меня позвать.
По крайней мере в этом месте
Уж точно не осталось их.
Слизали кружева прибоя
И память самую о них.
Рифмовка побледнела так же,
Как образы былых друзей,
Но стоит ли корпеть над рифмой,
Коль речь идет о жизни всей?
Любовь есть сердцевина жизни,
Главнейшее, что в жизни есть,
Но дорогую незнакомку
Мне больше не с кем вспомнить здесь.
Никто мне больше не поможет
Сложить поэта житие:
«А помнишь незнакомку, друже?
А помнишь тосты за нее?»
Хоть кто-то встреться – и рекою
Здесь потекло бы питие:
«А помнишь незнакомку, друже?
Как я любил тогда ее!»
Где изумительное тело,
Где шаг, похожий на полет?
Навстречу – лишь одни толстухи,
Их даже время не берет.
Где взгляд божественно тревожный,
Где змеи прядей за спиной?
Идут толстухи, наглым взглядом
Стараясь встретиться со мной.
Но если это и случится,
Мой взгляд настолько ядовит,
Что их горячей кукурузой
Или мороженым стошнит.
Ведь у вина былых застолий,
И у нечаянных утрат,
И у змееподобных прядей
Я позаимствовал свой яд.