Мой мир, благодаря бабушке, был таким ясным, таким стерильным.
Полутона только там где кокетство,
девичье солнечное кокетство.
А теперь вокруг синявские и даниэли, сплошные синявские даниэли,
у которых сумрачные секреты,
хрипы и полувздохи.
Симонов писал просто,
женщина изменила, бросила, обманула, и аттестат не нужен.
Вот же честная книжка,
вот же синее солнце,
нет никаких секретов,
никаких барьеров.
Во что же мы вляпались,
вожделея тайны,
желая страшного
у разрытой могилы.