* * *
Я был с подругами своими
Вполне осознанно жесток:
Они поехали на Запад,
А я поехал на Восток.
Им нравились лакеи-негры,
«Роллс-ройсы» и «Вдова Клико»,
А мне – задымленные юрты,
Навоз, кобылье молоко.
Им нравились авантюристы,
Любой услужливый шельмец,
А мне – веселые степнячки
И чистота людских сердец.
В степи отчаянные письма
От дам я часто получал;
Да, я сочувствовал, конечно,
Но никогда не отвечал.
«Меня использовали, милый,
И отшвырнули, как тряпье», –
Отшвыривали, было дело,
И чувство пылкое мое.
Я стал для дам особо милым
Отнюдь не в нужный мне момент,
Для них я даже и сегодня
Лишь терпеливый конфидент.
Иди сюда, моя монголка,
Я знаю – ты не такова,
Ты по достоинству оценишь
Любые нежные слова.
Ты мне баранины зажаришь,
Ты щедро мне плеснешь архи,
И пусть весьма своеобразны
Твои степняцкие духи,
Но стоит мне тебя как надо,
Как я умею, приласкать –
И от восторга ты по юрте
Туда-сюда начнешь скакать,
Затем коня ты оседлаешь
И полетишь бог весть куда…
Вот это истинное чувство,
Которому корысть чужда.
А я тем часом буду стряпать
Чай для подруги дорогой
И письмами былых любимых
Навоз растапливать сухой.