Из книги "Я твой поэт, Добрянка!" (Которая будет отпечатана в типографии Макеева "Сальмо-Тайм").
40, шутливо-юбилейное
Татьяне Владимировне
За 40 лет – ой, как поднадоели
друг другу мы – но где же наши слёзы?
О чём шумят берёзовые ели?
О чём молчат еловые берёзы?
Эх, жисть и в простоте замысловата,
и сложности приемлем упрощённо.
Оно выходит, кукла виновата,
и не выходит тот, кто некрещёный.
Те 40 лет – прямые и зигзаги.
Что было со страной, то было с нами.
Чего не натерпелись бедолаги,
когда на крыше поменялось знамя!
Но к цели свет Татьяна устремлёна.
Куда, к чему и как – в едином свете.
До сладкой жизни как-то не сластёна,
вся для семьи, и всё в одном предмете.
Ты в лидерстве семейном показалась,
всенепременно – обручем и скрепой.
И твой диктат, кому же он не в радость.
Сказать не так – преступно и нелепо.
Твоя семья – прекраснейшее благо.
Исполнилось твоё предназначенье.
И с нами Бог! Поднимем кубок с влагой:
за радости и сладкие мученья!
Я проклял бы метельные заносы,
да не весна ль от них проистекает?
И проклял бы семейные занозы –
да хоть и лёд в груди, а всё же тает.
Давно ль я испытал тот сполох света?
А вот оно годами ровно 40.
Твоим лучом прозябшее согрето –
я посейчас, скажи, не синь ли порох?
Весна любви – цветы и звуки гимна!
Зазывное – оно и посейдень же.
Татьяна-свет, уж ты ли мне не дивна?
И я ж тебе не серый воробей же.
За 40 лет – ой, как поднадоели
друг другу мы – но где же наши слёзы?
О том шумят берёзовые ели.
О том молчат еловые берёзы.
— / — / — / — / — / —