* * *
Убаюканный негою праздной,
Я сидел и смотрел в океан.
Черный и веретенообразный,
Вдруг куда-то промчался баклан.
И к себе обратился я сухо:
Всякий трудится в поте лица,
И бакланы, и пляжная муха,
Исключая тебя, подлеца.
Вон фотограф по пляжу плетется,
Издавая унылый призыв –
Даже этот мозгляк не сдается
И сомнительным промыслом жив.
Ты же в думах о чувстве недужном,
О любви, обманувшей мечты,
Все сидишь, и под солнышком южным
Почернел, словно мумия, ты.
Ты сидишь уже третью неделю
Под соленым морским ветерком.
Кровь в твоем усыхающем теле
Заменилась плохим коньяком.
Но когда-то и фельдшеру даже
Не удастся тебя разбудить,
И фотографы станут на пляже
Любопытных к тебе подводить.
Закричат они: «Вот перед вами
Потрясающий съемочный фон!
Из любви к отдыхающей даме
Иссушил себя заживо он.
Был он важным московским поэтом,
И, казалось бы, только живи,
Но он влюбчивым был и при этом
Не терпел неуспеха в любви.
И теперь он объектом туризма,
Нашей мумией стал городской.
Бывший гений и столп маньеризма
Украшает ваш отдых морской».